Васильки (СИ)

Поднял Васенька взгляд на Ваню, впервые за последние дни ему в глаза посмотрел. Да так, что все чувства парня на васильках сосредоточились, привязались. Понял он, что не разорвать эту связь никогда.

- Я в табор пойду. Поговорю с твоими.

- Пустое это дело, - Вася глаз не отводит, в омуты свои затягивает. Тонет в них Иван с тихой радостью. Хочет там остаться на веки вечные. – Через год мы сюда вернёмся. Вот и встретимся.

Не утерпел Ваня, потянулся к своему Васильку, обнял, и совсем голову потерял. Сам не понял, как прильнул к губам сладким, вишнёвым. Языком погладил, приласкал. Васенька затих в его руках, глаза закрыл, навстречу подался. Медово-то как! Во рту, словно патока растекается.

- Вася, Васенька, ждать тебя буду. Всё сделаю, что в моих силах, лишь бы был ты со мною рядом.

Только разочарование горькое ждало Ивана. Запросили в таборе выкуп за Васю большой.

- Заплатишь через год, отдадим Васю. А на нет так и суда нет.

Васятка в Ваню при расставании вцепился как клещ. Откуда только у мальчонки силы взялись? На вид-то совсем дохленький. Два мужика его от Ивана отдирали. А мальчишка молчал и всем телом дрожал.  Ваня только уговаривал своего Василька:

- Выкуплю тебя через год, Христом Богом клянусь. Ты только помни меня.

Так и вернулся Иван в город один. Тоска на него напала, не знает, куда от неё деваться. Загрузил себя работой по самую макушку. Работает с утра до позднего вечера, выкуп за Васятку копит. А сердце его любит и страдает. Хочется выплеснуть парню всё наружу, только некому.

- Что-то грустит наш Ванятка, - по фирме слухи поползли. – Не поёт он песен радостных.

Уборщица тётя Клава мыла как-то вечером пол и слушала Ванины страдания.

– Что стоишь, качаясь, тонкая рябина,

Головой склоняясь, до самого тына?

Так парень слёзно пел, что клиент, старичок-интеллигент, который заказ приехал сделать, под дверью так и замер. Дышать забыл. Клавдии рукой махнул, и палец к губам приложил, типа, тише. По окончании дверь открыл и с порога в дифирамбы ударился.

- Юноша, вы знаете, что у вас талант? Вам необходимо учиться.

- Зачем? – Иван поморгал. Петь он и так умеет.

- Вам на сцене надо выступать. Такой тенор. Такой тенор! – от переизбытка чувств мужчина перешёл на фальцет, закашлялся и полез в карман за платком.

Что такое «тенор» Ваня не знал.

- Юноша, в консерваторию вам надо. Я могу вам устроить протеже. – Старичок протёр очки и водрузил их себе на нос.

Что такое «протеже» Ваня и подавно не слыхивал. Он смотрел на клиента и хлопал ресницами.

- Вы что-нибудь заказать хотите?

Дядька махнул рукой. Какой там заказ, если перед ним настоящий самородок стоит?

- В опере хотите петь?

Ваня на миг задумался. Отчего же не спеть? Он в театр ходит каждую неделю, где оперу дают. Столько партий уже наизусть знает. Особенно ему итальянские оперы нравятся.

- Хочу.

- Я завтра за вами заеду, у хозяина отпрошу. Сейчас последние дни набора в консерваторию идут. Быть вам, юноша, певцом.

Ваня-то ломаться не привык. Спел комиссии всё, что просили. А просили много и долго. Слушали с удовольствием, каждую ноту смаковали. Талантище! И приняли Ваню вне конкурса. Глаза закрыли на то, что нотную грамоту не знает. Наверстает, выучит. Главное, вот он, голос золотой. Уникальный. Такой раз в сто лет рождается.

Так Иван в консерваторию поступил.

========== Глава 5. ==========

        Началась для Вани учёба. Многое он узнал: и про гаммы, и про ноты, и про распевание, про звук открытый и закрытый, и про дыхание особое. Приходилось ему нудные ноты тянуть старательно, нотную грамоту учить, а потом и с листа петь. Не так-то легко стать певцом, как кажется на первый взгляд.

Старичок-интеллигент, что Ване протеже устроил, профессором оказался, музыковедом. Взялся за Ванино воспитание и обучение с рвением. Вцепился в парня мёртвой хваткой. Консерваторию он храмом музыки называл. Требовал особого к ней поклонения.

- Что есть музыка? – вопрошал он у Ивана. И, не дождавшись ответа, сам отвечал на свой вопрос. – Вы думаете, Ваня, это набор нот? Нет, юноша, это далеко не так. Это квинтэссенция души человеческой. – Ванечка пробовал запомнить мудрёные слова. - Все чувства и эмоции мы выражаем мелодией, - продолжал вдохновенно тем временем музыковед, захлёбываясь в восторге от своей проникновенной речи. - Любовь, ненависть, радость, гнев. Мы даже провожаем людей на тот свет под музыку, которая выражает нашу скорбь. Вот вы, Ваня. О чём вы думаете, когда поёте? – Профессор многозначительно поднимал указательный палец, тыча в потолок.

Ваня вздыхал. Ничего такого глубокомысленного не приходило ему на ум. Если честно, то думал он  о Васильке.

- О любви, - отвечал он таинственным голосом и опускал глаза.

- Высокое чувство! – восклицал профессор. – Вы знаете несравненную Галину Павловну*? Я всю жизнь в неё влюблён. Как она пела! Всю душу вынимала за один только раз. Слушайте музыку, юноша.

И Ваня слушал. Слушал всё, что приносил ему Давид Моисеевич.

- Знаете ли вы, Ваня, что красота внутренняя должна подкрепляться внешне? – продолжал интеллигент. – Пойдёмте на днях в универмаг. Надо вам костюм купить.