Васильки (СИ)

- Не так. – Иван насыпал малину в тарелку, налил туда молока. – Теперь ешь.

Вася сунул ложку в рот и зажмурился в блаженстве:

- Вкусно…

Подчистив тарелку, Васенька встал из-за стола, поблагодарил вежливо, наклонив голову, и немного погодя, попросил Ваню довезти его до табора.

- Вася, оставайся с нами, - предложил Ванятка. – Что тебе в таборе делать? Будешь у меня сподручным.

- Не могу. Тётя Лилит меня ждать будет. Я к речке снова вечером приду, - добавил вдруг мальчонка. – Плавать-то дальше будешь учить?

- Буду, - твёрдо ответил Иван, чувствуя, как загораются у него уши. Он ярко ощутил тот момент, когда держал Васеньку под живот. Вспомнив гладкость золотистой кожи, парень сглотнул слюну. Вася тем временем уже в сенях на ведро напоролся. Загремел им, аж испужался.

- Так мы идём? – кричит, а сам ведро на место пристраивает.

Ванюшка стряхнул с себя оцепенение и пошёл вслед за пареньком. В ведро несчастное ногой попал. Чуть на полу не растянулся. Вот увалень, никогда таким неуклюжим не был. Пришла пора Васятке над ним смеяться. А Ване и не обидно даже. Слушал бы он смех этот колокольчиковый вечно и не отпускал никуда его хозяина.

Вёл Ваня своего гостя по деревне окольными путями, время растягивая. Не хотел он так быстро с мальчонкой расставаться. Васятка притомился по дороге, слабые ножки у него. Заметил Иван, что замучил парнишку, прихоти своей потакая. Стыдно ему стало. Привёл он Васеньку на конюшню, оседлал Звёздочку и повёз васильковое чудушко к табору.

- Подумай, нужна ли тебе жизнь кочевая? – тихо молвил он, спуская парнишку на землю. – Так бы и жил у бабки Матрёны, а опосля бы я тебя в город перевёз.

Наклонил Вася голову, улыбнулся слегка краешками губ и ответил:

- До вечера.

И побежал к кибиткам.

Шумно днём в цыганском таборе. Ребятишки бегают, младенцы плачут, бабы кричат, каждая перекричать другую старается. Пестрят одежды цыганские, мелькают длинные юбки, костры горят, в воздухе пахнет каким-то варевом.

Не успел Ванюшка отъехать, а ему уже старая цыганка дорогу перегородила.

- Куда убегаешь? Дай погадаю.

- Нет у меня ничего.

- Совсем?

- Совсем.

Посмотрела старуха на Ванятку, глаза её странно блеснули.

- Я тебе задаром про твою судьбу расскажу.

- Ну, расскажи.

Протянул Ваня руку цыганке.

- Я тебе так всё скажу. По глазам. Любовь уже у тебя в сердце засела. Как заноза. И не вытащишь. Будешь ты за неё бороться. Всё у тебя будет, и разлука долгая, и печаль, и радость. – Повернулась старая и пошла.

- Погоди! Кто она? Так мы будем вместе-то?

- А то мне неведомо. Как сам жизнь скроешь, так она и покатится.

========== Глава 4. ==========

        Повелось у Ванятки с Васенькой видеться каждый день по вечерам. Мостик заветный у речки только их был. Приятно сидеть на прогретых за день досках, болтать ногами в быстрой воде и беседы тихие вести. Солнце в небе растопленное словно масло, листва зелёная, буйная, птицы певучие. Одним словом, лето. Ветер гуляет в густых кронах деревьев, запахи лесные приносит: аромат ягодный, грибной, можжевельный. Только нет для Вани лучше запаха мальчонки синеокого. Солнышком он пахнет. И сам как солнышко. Улыбнётся и так на душе легко становится, что петь хочется.

Взял в свои ладони Ваня ручонку мальчишечью да запел:

- Ах ты, душечка, красна девица,

Мы пойдём с тобой, разгуляемся.

Мы пойдем с тобой, разгуляемся

Вдоль по бережку Волги-матушки.

Замер паренёк, слушает и всё в груди у него волнуется от голоса высокого, проникновенного, что душу рвёт.

- Там скажу тебе про любовь свою,

Что томит мое ретиво сердце.

Что томит мое ретиво сердце,

Что пылает в нем жарче пламени.

Подобрался мягко Ванятка к ноте высокой, зазвучал голос мощно, звук по речке покатился. Птицы замолкли, ветер затих. Чувствует он, что глаза у него на мокром месте не понятно от чего. Душа поёт, в сине небо летит, звенит как струна. Сердце  томится, просит чего-то. Страшно стало парню от чувств таких неведомых. Подскочил он на ноги и побежал, не оглядываясь. А Васенька от потрясения замер, руки к груди прижал. Кажется ему, что сейчас внутри всё разорвётся.

Прибежал Ванечка в избу, кинулся ничком на кровать и понять не может, от чего подушка такая мокрая и сердце дрожит.

- Что с тобой, Ванятка? – Бабка Матрёна рядом сидит, по тёмным кудрям рукой гладит.

- Кажется, получилось у меня песню идеально спеть, - прошептал Ванечка. Не понять ему, что ж так жмёт в груди и не проходит?

- А пел кому?

- Васеньке.

Задумалась Матрёна. Странно всё это. Не может она в толк взять, как такую песню мальчишке можно спеть.

С того вечера боялись парни друг другу в глаза посмотреть. Сидят рядышком и вроде не знают о чём говорить, лишь вздыхают и за руки держатся. Только им даже молчать вместе было хорошо. Но в молчание это в скором времени печаль закралась. Отпуск у Вани заканчивался, и табор сворачиваться на днях собирался.

- Васенька, может, останешься? – спросил Ваня перед отъездом в город. – Я приеду на выходных, тебя к себе заберу.

- Не отпустят меня. Да и не хочу я вам обузой быть. Что я умею? Только подаяние просить.