Вассал и господин

Кровь зашумела в его ушах. Господи! Кажется ему это, сон это или явь? Кавалер едва не покачнулся. Не злая ли это шутка? Не издеваются ли эти господа над ним? Он растерянно глядел то на герцога, то на канцлера, то на барона. Те улыбались ласково и казались доброжелательны. Ни в чем не видал кавалер подвоха. Неужто все наяву?

Черт с ней, с цепью, пусть серебро, пусть ее совсем не будет, лишь бы не обманули с землей.

– Если вы согласитесь принять мое старшинство, мою сеньорию, – продолжал курфюрст, – то дело за малым: остается только принести присягу.

– Ваше высочество, я готов принести ее прямо сейчас, – с трудом и сипло произнес кавалер.

– Нет, кавалер, – живо возразил канцлер, – все должно быть по правилам. Для клятвы мы подготовили часовню, там, перед святыми образами, вы и будете клясться. Святые отцы и рыцари свидетели ждут нас.

– Я готов, – повторил Волков, взяв себя в руки и переборов волнение.

– Так не будем тянуть, – сказал герцог, вставая, – у нас сегодня еще много дел, не так ли, канцлер?

– Именно, – согласился господин в мехах и золоте.

Глава 4

Как и все в этом замке, часовня была светла и чиста. И поп был чист и благочинен. И служки, и даже мальчишки из хора были благовидны. В часовне не было амвона и не было кафедры, сразу перед образами расстелили ковер, на ковре стояло кресло в цветах дома Ребенрее. Тут же перед ним лежала подушка. Народу в небольшую часовню набилось много, человек тридцать или сорок даже, разве всех сочтешь. И брат Ипполит каким-то образом сюда проник, стоял едва ли не в первом ряду, осеняя святым знамением кавалера исподтишка. Офицеры, что пришли с кавалером, стояли в задних рядах, и он их не видел. Сам он стоял рядом с попом, который ему что-то говорил, милостиво улыбаясь – но Волков, убей бог, не понимал ни слова. То ли от духоты, что была в часовне, то ли от волнения. Он только кивал согласно и старался усмирить в себе кровь, что приливала к лицу и шумела в ушах. Но все тщетно. Разве можно быть спокойным человеку в такую минуту?

Карл Оттон Четвертый, герцог и курфюрст Ребенрее, пришел в часовню в одежде, которую можно считать официальной – в длинной собольей шубе, подбитой горностаями, поверх которой висела тяжелая и старая золотая цепь. Только он, кроме попа, был в головном уборе – богатом берете черного бархата. Впрочем, его с герцога сняли, водрузив взамен небольшую корону из золота.

Гул в часовне сразу стих, как только герцог приклонил колено пред образами, перекрестился, поцеловал руку попу и сел в свое кресло. Канцлер встал рядом. Сразу за спиной у Волкова появился человек.

Стало тихо. Поп принялся читать молитву. Читал расторопно, но внятно и хорошо. Все слушали и, где было нужно, крестились. И соглашались с попом: Амэн.

Затем красиво запел небольшой хор, и как только он стих, поп певуче промолвил, глядя на Волкова:

– Кто ты, человек добрый? Как нарекли тебя и чьей ты семьи? Говори, как перед Господом говорить будешь, без утайки и лукавства или подлости.

– Назовите имя свое, – прошептал человек, стоявший за кавалером, почти ему в ухо.

– Имя мое Фолькоф, а нарекли меня Иеронимом, – твердо, уже почти не чувствуя волнения, сказал Волков, ничего более он говорить не хотел.

– Имеете ли достоинство, что дается по рождению, или берется доблестью? – продолжал поп.

– Говорите, что вы рыцарь, – шептал человек за спиной.

– Я рыцарь Божий. Достоинство рыцарское возложил на меня архиепископ Ланна.

– Подайте мне меч свой, – сказал поп. – Пред сеньором на клятве без оружия будьте.

Человек за спиной произнес:

– Отдайте слуге Господа меч с ножнами вместе.

Волков быстро отвязал ножны с мечом от пояса и передал их священнику.

– Ступайте сюда, – пригласил его канцлер, указывая место на ковре перед троном. И он собственноручно положил подушку у ног герцога.

– Поставьте колено на подушку, – шептал человек за спиной.

Волков подошел к подушке и не без труда опустил на нее колено здоровой ноги. Теперь он стоял пред герцогом на одном колене.

– Сложите руки в молитве, – шептал человек за спиной.

Волков повиновался и сложил ладони перед собой, словно молил Бога.

Тогда герцог крепко сжал его ладони своими и спросил, громко и четко выговаривая слова:

– Скажи мне, рыцарь, перед лицом других рыцарей, и нобилей, и других свободных людей, принимаешь ли ты мое старшинство?

– Громко скажите: «Принимаю», – послышался шепот за спиной.

– Принимаю! – повторил Волков.

– Принимаешь ли мой сеньорат над собой?

– Скажите громко: «Принимаю».

– Принимаю!

– Скажешь ли ты без утайки при других рыцарях, нобилях и при свободных людях, что я твой сеньор?

– Скажите: «Вы мой сеньор».

– Вы мой сеньор, – повторил кавалер.

– Клянешься ли, что будешь чтить меня как названного отца или старшего брата?

– Повторите дословно, – шептали из-за спины.

– Клянусь, что буду чтить вас как названного отца или старшего брата.

– Клянешься, что по первому зову моему придешь ко мне конно, людно, оружно и станешь под знамя мое.

– Повторяйте дословно, – говорил человек, но Волков уже не прислушивался к нему.