Ватага Василия Сталина

В. Шувалов; Василий Иосифович Сталин держался со спортсменами просто, приходил всегда в раздевалку, здоровался за руку, присутствовал на всех матчах, стоял, бывало, у входа на поле или на лед, постукивал сапожками нога об ногу. Повторяю, с хоккеистами и другими спортсменами он держался с приятцей, показывал свою заботу о них. Правда, вспоминается мне неприятный случай с нашим тренером Матвеем Иосифовичем Гольдиным. Василий Сталин отстранил его буквально накануне того трагического отлета ребят с Центрального аэродрома Москвы. Чем-то он ему не угодил. Этот случай я запомнил.

...Автору пришлось слышать о том, как это якобы произошло. После матча с «Динамо», где ВВС проиграли, Гольдин уходил со стадиона вместе со знаменитым Василием Трофимовым, которого знал еще по трудкоммуне в Болшеве, что под Москвой. Ведь правый крайний футбольного «Динамо» и сборной именно там начинал играть в футбол и русский хоккей, а Гольдин работал в коммуне тренером. Матвей Иосифович имел неосторожность сказать несколько одобрительных слов Трофимову, поздравив его с победой над своими подопечными, по старой, так сказать, дружбе. Но на горе свое (на счастье!) не заметил, что сзади шел вконец расстроенный шеф летчиков Василий Сталин. Тот вознегодовал, как, дескать, смеешь хвалить наших победителей, неискренен, стало быть, и пошло-поехало. Уже на следующий день Гольдин был отстранен от должности тренера хоккеистов ВВС — потому не поднялся по трапу самолета СИ-47, бравшего курс на Свердловск. Так Гольдин, подобно Виктору Шувалову и Александру Виноградову (он был дисквалифицирован на несколько игр за грубое нарушение правил в одном из предыдущих матчей), волею судеб остался в живых. Потом он долгое время работал в должности главного инженера стадиона в Лужниках.

Вот из таких фрагментов, достаточно, однако, мне кажется, ярких и красноречивых, складывается портрет мецената в генеральских погонах, человека с купечески размашистыми повадками, видно, хулиганистого по натуре и воспитанию, полученному в среде разнузданного произвола, где возрастал. Да, наверное, по-своему он любил спорт и спортсменов. Полагаю все же, подобная любовь сродни самолюбованию, замешана она не на бескорыстном служении спортивной идее, а на неутоленном хотении повелевать, решать судьбы, распоряжаться. Недобрав в эшелонах военной власти, Василий Сталин отыгрывался на спорте. Был он щедр? Возможно. Но только, стоила ли эта щедрость ему лично кровных затрат? Разумеется, нет. Разве что золотой хронометр, подаренный Боброву за прекрасную игру в матче, кажется, против «Локомотива» (Пучков вспоминает: проигрывали 1:5, Всеволод совершил чудо, победили его голами — 6:5), да это скорее похоже на господский жест барина, срывающего в мгновение восхищения своим артистом перстень с пальца... Боброва это не может обидеть, я же говорю о стиле человека. А стиль, по словам королевского садовника и литератора Бюффона, это человек. Но, повторяю, как бы там ни было, именно таким, каким описали его, запечатлелся главный начальник ВВС Василий Сталин в памяти моих собеседников.

ВЕРСИЯ ПЯТАЯ И ШЕСТАЯ

В сущности говоря, полковник Василенко не стал даже сообщать их подробности, ограничившись замечанием, что пятая и шестая версии гибели самолета СИ-47 в аэропорту Кольцово сводятся к гипнотическому просчету всех возможных в той ситуации погрешностей или ошибок в действиях пилотов, которые могут быть вполне внятны лишь компетентному кругу профессионалов. На этом он и закончил свой доклад о причинах катастрофы.

В поминальном списке осталось еще четыре фамилии.