Ватажники атамана Галани

Молились гости недолго. Выйдя из часовни, они подозвали одного из монахов под предлогом, что хотят внести пожертвование. Как только тот подошёл, купец выхватил кинжал и ударил монаха в грудь. Второй чернец, видевший это, завопил от страха и бросился к поварне. Но его настигли и уложили ударом кистеня по голове. Выбежавшие на крики из поварни два оставшихся монаха были тоже убиты злодеями.

С будар сошли прятавшиеся там вооружённые до зубов разбойники во главе с красивой девушкой. Суда увели на другую сторону острова. Тела монахов закопали в лесу, а четверо разбойников переоделись в их рясы.

Ночью разожгли сигнальный костёр. Вскоре к берегу пристало множество длинных плоскодонных лодок с ушкуйниками. Половина их сошла на берег, а остальная половина отплыла к противоположному берегу и укрылась от посторонних глаз в небольшом заливчике.

15 августа торги на ярмарке закончились. Купцы разъезжались. Макарьев пустел. 18 числа поутру на площади перед Троицким собором монастыря выстроился конвой. Из подвалов трапезной вынесли тяжёлые запечатанные сургучными печатями бочонки и погрузили на повозку. То была казна ярмарки — деньги, собранные с купцов за две недели торгов. Процессия двинулась к пристаням, где её уже дожидалась толпа праздных зевак.

Солдаты оттеснили любопытствующих, бочонки перевезли на галеру и поместили в специальное помещение на носу, где уже находились захваченные у Галани в Астрахани сокровища и подати, собранные в понизовых городах и у ясачных народов. На железную дверь повесили массивный замок, сработанный в Веймаре известнейшим мастером, и поставили в караул двух солдат, менявшихся каждые три часа.

Утром на судно вернулся астраханский губернатор. Лука Мясоед лично сопроводил Волынского до лодки, правда, дальше не поехал, сославшись на свою тучность.

Перед самым отплытием на пристанях появились помещик Филин со своей спутницей. Их сопровождал Галаня, одетый, как одеваются кормщики в мешковатый кафтан и вылинявшую на солнце шляпу.

Прохаживавшиеся по берегу поручик Маврикинский и шкипер Якоб Янсен направились к ним.

— Как и обещал, — сказал Филин капитану «царёва корабля». — Вот вам лоцман. Зовут его Остап. Он плавает по Волге десять лет и знает каждую мель от Астрахани до Вологды.

— О, корошо, корошо, — закивал головой шкипер и похлопал Галаню по спине.

Поручик Маврикинский галантно помог Дуньке Казанской забраться в лодку. Филин натужно перевалился через борт следом за ними. Лодка отчалила от берега и вскоре пристала к галере. Филин прекрасно играл роль неуклюжего пожилого толстяка. Зеваки надорвали животики от хохота, когда он пытался взобраться по верёвочному трапу на борт. В конце концов, два дюжих матроса общими усилиями втащили его на галеру.

Дунька притворяться не стала. Она легко поднялась по трапу, приведя поручика Маврикинского в ещё больший восторг.

Отсалютовав из всех пушек, так что у собравшихся на пристанях заложило уши и, выслушав ответный салют пушек монастыря, она медленно двинулась вверх по реке.

Галаня оставил меня за главного, наказав купить табун лошадей и во всю прыть скакать к месту засады. Ещё загодя я договорился с одним из перекупщиков, приобретавших лошадей в Саратове у ногайцев и пригонявших их на продажу на Макарьевскую ярмарку. С ним же я тайно передал письмо воеводе Бахметьеву, так как Матвей Ласточкин сказал мне, что этот купец человек надёжный и на него можно положиться.

Лошади были маленькие и довольно неказистые на вид, зато быстрые и выносливые, способные скакать сутками напролёт с тяжёлым грузом на спине.

Вечером мы покинули заброшенную мельницу и понеслись вдоль реки. Скакали всю ночь без отдыха и с первыми лучами рассвета увидели у противоположного берега остров и поднимавшуюся над его деревьями струйку дыма из поварни обители.

Лошадей спрятали в роще. Я вышел на берег и свистнул условленным образом. Тотчас же появились прятавшиеся поблизости лодки. Нас перевезли на остров, кроме двух человек, оставшихся караулить лошадей.

Тем временем на реке рассеялась утренняя дымка, и из-за поворота показался силуэт «Дианы».

Всю ночь галера простояла на якоре. Плыть в темноте было опасно. Судно с такой осадкой постоянно рисковало сесть на мель. Но как только рассвело, кормщик занял место у штурвала, солдаты, служившие гребцами, опустили в воду вёсла, и затянули унылую песню. «Царёв корабль» вновь двинулся в путь.

Якоб Янсен был на ногах с первыми лучами солнца. Он, убедившись накануне в мастерстве нового кормщика, полностью доверился тому и, дымя трубкой, расхаживал взад и вперёд по куршее, любуясь окружающим пейзажем.

Вскоре на палубу вышли Филин и Дунька. Беглый помещик достал из кармана камзола часы на цепочке. Было десять часов утра. Галера прошла поворот реки и оказалась перед островом, на котором ватагой Галани была устроена засада.