Ватерлиния

Никаких «челноков» – только ракеты и только тяжелые, предельной для терминала величины и грузоподъемности. В безветрие вершина Поплавка окуталась ядовитым смогом, быстро выводящим из строя дыхательные фильтры. Терминал ставил рекорд грузоприема – сразу несколько космических транспортов, торопясь разгрузиться под прикрытием кораблей блокирующей эскадры, один за другим заходили на грузосброс. Прием ракеты, отсос газов, разгрузка, подготовка к старту, старт, подготовка к приему… Многолетнее осторожное наращивание сил осталось позади – теперь военные грузы шли неостановимым потоком. После трехчасовой смены причальные команды валились с ног, лишь некоторым андроидам удавалось продержаться две смены подряд.

Среди легенд Поплавка есть и такая, очень нелюбимая диспетчерской службой: однажды невысоко над терминалом столкнулись и сгорели две ракеты, по ошибке направленные в одну и ту же шахту. Почти наверняка это просто байка, заурядный элемент богатого местного фольклора. Ошибки выдрессированных операторов-андроидов случаются куда реже, чем неизбежные по теории вероятностей сбои в работе автоматики.

По-видимому, одна из грузовых ракет отклонилась от посадочной траектории, и к реву дракона в облаке добавился нестерпимый вой сигнала тревоги. Шабан заткнул уши. Он знал, как это бывает, и понимал, что бежать прочь с флайдрома, пожалуй, поздно. Сейчас верхние палубы лихорадило: скорее увести «дуру» прочь, уронить в океан подальше от Поплавка, а если не удастся – расстрелять ее над Поплавком средствами ПВО: дождь плавящихся в огненном шаре осколков куда лучше удара тысячетонной громадины.

Из облака скользнула тень. В двух кабельтовых от борта встал кипящий гейзер, вскрикнула обожженная вода. Горячая волна хлынула на нижний уступ, опрокидывая зазевавшихся, и целую минуту утекала в шпигаты. Столб пара почти достиг облаков. Сирена неожиданно смолкла. На успокоившейся поверхности моря между Поплавком и подтаявшим ледяным полем полярной шапки осталось плавать красное пятно обваренного криля.

– Ну-ну, – хмыкнул Менигон, переждав рев очередной ракеты, на этот раз опустившейся штатно. – Все-таки люди идиоты. Построили бы космический терминал и горя бы не знали. – Он толкнул Шабана в бок. – А кроме того, им не пришлось бы делить жидкую планету… Ты что скучный? Укачало?

– Нет.

– Тогда пошли.

– Куда?

– К моему приятелю контр-адмиралу Хиппелю, командиру Поплавка. Кто еще даст нам «челнок» и разрешение на вылет?

Захотелось спросить: «А он даст?», но Менигон уже не слушал. Шабан оглянулся на ходу, помахал пилоту – в ожидании техников тот уныло торчал подле платформы и явственно выказывал противоречивую гамму чувств: с одной стороны, в тропиках изрядно поднадоело, круглые сутки жара и влага, лишний раз носа на палубу не высунешь, притом по случаю войны чем севернее, тем и опаснее; с другой стороны, хотя тут и дом родной, нет никакого терпежу околачиваться на флайдроме лишние минуты в ожидании бездельников, когда с льдины тянет ветерок и мороз пробирает до костей, а терминал ставит рекорды по части рева. Кстати, во время войны не существует полностью безопасных мест, и нет никакой гарантии, что подтвердятся циркулирующие слухи о засчитывании года службы за три. Эх, жизнь…

Миновали шлюз, сорвали с лиц покрытые инеем фильтры.

– Тебе не обязательно идти со мной, – сказал Менигон. – Будет даже лучше, если ты подождешь меня, ну скажем, в вашей кают-компании. Сорок четвертая палуба, сектор Бета, я не ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Но я лучше подожду в своей каюте.

– Я сказал: в кают-компании, – отрезал Менигон. – Сиди там, в разговоры не встревай, никуда не уходи и носа зря не высовывай, понятно?

Дождавшись подтверждающего кивка, Менигон нырнул в утробу лифта. Шабан побрел вкруговую, не удивляясь необычной тишине жилых палуб. Люди попадались редко и по большей части не кадровые военные, а вольнонаемная обслуга Поплавка. Лишь корабельная полиция сильнее бросалась в глаза, но вряд ли оттого, что ее стало больше. Если не считать низкого гула, время от времени сотрясающего переборки, было очень тихо.

Филипп все же не утерпел – воспользовался лифтом, домчал до тридцать восьмой палубы и убедился, что его каюта не занята. Не то чтобы в ней оставалось что-то ценное – просто захотелось в последний раз взглянуть на то, что было домом.

Вещи были на месте. Подумав, Филипп достал кортик и, чтобы не занимал рук, прицепил его к поясу – вид смешной и напыщенный, но сейчас потешаться особенно некому, почти все глубинники заняты добиванием северян в их бывших зонах. Чем бы ни оказался Ореол, не помешает взять с собой ритуальный предмет на память о второй земной жизни. Какая бы ни была – а жизнь…

– Жди нового постояльца, – сказал он комнате.

Очень хотелось навестить Петра, но он поборол искушение. На что Петру неведомый Шабан – ему нужен Филипп Альвело, закадычный друг и немного покровитель, с которым так хорошо выпить втридорога купленной отравы, поговорить по душам, пожаловаться на тоску по жене и сыну… Нет уж, лучше обойтись без прощаний.