Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Меня усадили за стол с двумя или тремя офицерами, вошел горнист с письмами и, как обычно, положил на обеденный стол газеты. Кто-то их раскрыл, пробежал глазами по заголовкам, внезапно посветлел лицом, подбросил, как сумасшедший, газеты в воздух и закричал: «Славные вести! Нап снова высадился во Франции, ура!» В один миг началось общее ликование… «Нап снова во Франции» неслось, как пожар, по всем казармам… Люди выскакивали наружу и кричали… Мы радовались безмерно!

Капитан Кавалье Мерсе командовал отрядом Королевской конной артиллерии в Колчестере, когда пришла эта весть, и он описывает ту же историю, что и лейтенант Мейнуоринг. Приказ собираться в поход был «получен к нескрываемой радости офицеров и солдат, все стремились навстречу опасности и кровопролитию, все надеялись заслужить славу и почести».

Во французских и прусских войсках наблюдалась та же картина. Нетерпеливые добровольцы стекались под прусские знамена, а во Франции солдаты пришли в восторг от возвращения императора. Многие побывали военнопленными в страшных британских тюрьмах на Дартмуре или в зловонных остовах кораблей, стоявших без оснастки на вечном якоре. Теперь они жаждали мести. Они хотели славы. Капитан Пьер Кардрон, пехотный офицер, описал сцену, которая снова и снова повторялась по всей Франции. Его полк принес присягу королю, но после возвращения Наполеона полковник созвал всех своих офицеров. Они стояли в два ряда, «спрашивая друг друга, что происходит? Что там? Наконец все забеспокоились». И вот появился полковник.

В руках он держал – что? Не догадаетесь и за сто лет… Наш орел, под которым мы столько раз шли к победе и который наш храбрый полковник прятал, зашив в свой матрац… При виде драгоценного штандарта раздались крики: «Да здравствует Император!» Солдаты и офицеры хотели не просто увидеть его, но потрогать, прижать к груди. У всех в глазах стояли слезы радости… мы обещали умереть под нашим орлом за нашу страну и Наполеона.

Неудивительно, что один французский генерал писал домой, как его солдаты «сходят с ума» по императору. И в этой безумной атмосфере Наполеон решает нанести превентивный удар по британцам и пруссакам. Он нападет на них, прежде чем австрийская и русская армии дойдут до французской границы, а для нападения у него набралось 125 000 человек и 350 пушек. Перед ним стоял Блюхер, у которого было 120 000 человек и 312 пушек и армия Веллингтона – 92 000 человек и 120 пушек. Император проигрывал в численности, но для мастера маневра в этом не было ничего нового. Теперь ему предстояло исполнить свой план – разделить противников и уничтожить их по одному. Как он утверждал, война – дело простое. «Это как в кулачном бою – чем больше бьешь, тем лучше».