Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

В лучшем случае эти восемь батальонов состояли из 5000 человек каждый, может, чуть меньше. В первой пехотной атаке на линию Веллингтона участвовало 18 000 человек, во второй, которую проводили Башлю и Фуа, около 8000. 18 000 графа д’Эрлона почти добились успеха, но нападение британской тяжелой кавалерии разметало их. Башлю и Фуа были разгромлены почти шутя, «красные мундиры» расстреляли их из мушкетов. По этой причине на первый взгляд атака Императорской гвардии казалась безнадежной, пока она не началась, особенно это касалось трех батальонов Старой гвардии, «ворчунов», стоявших в резерве. Эти три батальона спустились в долину и ждали там, готовые устремиться к успеху вслед за пятью батальонами Средней гвардии. Эти пять батальонов насчитывали около 3500 человек, опасно малое количество для атаки позиций, которые защищает герцог Веллингтон. Однако все эти 3500 были ветеранами, фанатично преданными императору. Они берегли свою репутацию и считались невероятно надежными. Они знали, что их отправляют в бой, только если дела отчаянно плохи, они похвалялись, что ни разу не были побеждены, и очень немногие возразили бы против того, что Императорская гвардия Наполеона была лучшими войсками в Европе.

Кроме того, Средняя гвардия атаковала не одна. На гребень союзников были брошены все остатки наполеоновской пехоты. Правда, в колонне они не шли, а отправились плотной россыпью как стрелки, а за ними следовало все, что осталось от императорской кавалерии. Две батареи конной артиллерии Императорской гвардии сопровождали 8 батальонов, а «гран-батарея» продолжала обстреливать гребень, пока свои войска не заслонили цель.

Сам Наполеон повел гвардию вперед. Он проехал во главе гвардейцев от французского гребня до середины долины, а затем передал их маршалу Нею, который и повел тех на британо-голландский гребень. Справа от Наполеона, где-то за дымом, клубившимся над телами пехотинцев д’Эрлона, показались новые войска, видимые с гребня союзников, – новые войска и новые пушки. А император, зная, что весть о прибытии прусской армии деморализует его солдат, солгал им. И отправил офицеров распространять неправду, будто это подошли солдаты Груши, чтобы напасть на левый фланг Веллингтона, пока «Бессмертные» разбираются с центром. Одним из офицеров, которому приказали распространять ложь, был полковник Октав Ле Вавасёр, адъютант маршала Нея. Ле Вавасёр писал в мемуарах:

Я припустил галопом, надел шляпу на саблю и подъехал к линии с криками: Vive l’Empereur! Soldats, voilà Grouchy![32] Этот крик подхватили тысячи голосов. Лихорадочный восторг охватил солдат, все кричали: En avant! En avant! Vive l’Empereur![33]

Линия, к которой прискакал Ле Вавасёр, шириною была почти во все поле боя. Пехота, захватившая Ла-Э-Сент, поднялась на гребень, как и остатки корпуса д’Эрлона. Выжившие из бригады генерала Башлю атаковали возле Угумона, сражение за сам шато тоже возобновилось, когда на его стены пошли приступом солдаты Фуа. Солдаты генерала Рея шли позади гвардии. И все они прилагали максимальные усилия, чтобы завершить этот день победой. Ней выступил перед войсками с речью. Капитан Пьер Робино из пехоты, осаждавшей Угумон, слушал, как рыжеволосый маршал выкрикивает: «Смелее! Французская армия победоносна! Врага бьют повсюду!» А вскоре прибыл штаб-офицер с известием от Наполеона о том, что войска Груши вышли на поле боя. Наполеон дурачил своих солдат, пытаясь поднять их боевой дух, и большинство солдат поверило его сообщению, только генерал, который встречал Ле Вавасёра, знал правду. «Посмотрите, – сказал он с отвращением, указав рукой в сторону левого крыла линии Веллингтона, – там пруссаки!»