Ватник Солженицына

Стихи эти были «очень плохие и очень подражательные»28, но их автор уже в ту пору имел большие амбиции. Его одноклассник Виткевич отметит не без ехидства: «Уже в младших классах он готовился стать будущим великим писателем. Я помню ученические тетрадочки с надписями “Полное собрание сочинений. Том I. Часть 1-я”»29.

Юный Солженицын свято верил в идеалы революции, старательно учился и во всем хотел быть первым. Еще один его одноклассник Кирилл Симонян вспоминал: «Саня в детстве был очень впечатлителен и тяжело переживал, когда кто-нибудь получал на уроке оценку выше, чем он сам. Если Санин ответ не тянул на “пятерку”, мальчик менялся в лице, становился белым, как мел, и мог упасть в обморок. Поэтому педагоги говорили поспешно: “Садись. Я тебя спрошу в другой раз”. И отметку не ставили. Такая болезненная реакция Сани на малейший раздражитель удерживала и нас, его друзей, от какой бы то ни было критики в его адрес»30.

Неподсудный Солженицын, впрочем, сам требовал от своих товарищей неукоснительной дисциплины. Тот же Симонян потом рассказывал: «Он, будучи старостой класса, с каким-то особым удовольствием записывал именно нас: меня и Лиду [Ежерец] – самых близких приятелей в дисциплинарную тетрадь, – мы молчали. Бог с ним»31.

В старших классах Солженицын решит стать актером, станет активным участником драмкружка и даже попробует поступить в студию За-вадского, но провалится (голос оказался слабым, несценическим)32.

Свое актерское дарование он потом будет применять всю жизнь в другой области. А жаль, не разглядели парня, может, и история человечества пошла бы иначе – Гитлеру вон тоже зарубили в юности карьеру художника…

После школы Солженицын поступил на механико-математический факультет Ростовского университета. Отучившись три курса, в 1939 году вместе с Николаем Виткевичем и Кириллом Симоняном он поступает также на заочное отделение в элитный Московский институт истории, философии и литературы (МИФЛИ). Вскоре Солженицын женился на однокурснице Решетовской и удостоился сталинской стипендии за примерную учебу и активную комсомольскую работу.

Именно в то время, в период 1936-1938 годов, в Москве проходили печально знаменитые открытые процессы над «троцкистами-правоуклонистами». Одновременно по всей стране проводились собрания рабочих и студентов, в едином порыве клеймивших «врагов трудового народа». Участвовал в них и Солженицын, ведя себя, по свидетельству его однокурсника Эмиля Мазина, как «верный ленинец»33. Справедливость обвинений и правомерность репрессий, похоже, не особо волновали получавшего сталинские денежки мальчика. Если он этого не знал, тогда что же это за огромные репрессии? Или он, как все, считал, что все нормально, и сажают тех, кого следует?

В общем, маменькин сынок и карьерист был пока всем доволен и к режиму претензий не имел.

22 июня 1941 года Солженицын встретил в столице, куда он приехал сдавать сессию. И вот он в Сокольническом военкомате – с вопросом, может ли он, иногородний студент-заочник, мобилизоваться в Москве? «Оказалось – никак нельзя, – напишет Солженицын в автобиографической повести “Люби революцию”. – Значит: скорей домой! – для того, чтоб оттуда скорей же в армию! Московские тротуары горели у него под ногами»34.

Официальная агиография сообщает, что, прибыв в трехдневный срок в Ростов, Александр Исаевич «осаждал свой военкомат, требуя немедленной отправки на передовую. Но – таких призывников не брали»35. Почему же? И каких таких? Таких – это «ограниченно годных в военное время» по здоровью. Много позже Солженицын будет махать этой формулировкой перед носом злопыхателей, мол, в военкомат я ходил, но там «велели ждать»36.

«Свежо предание, да верится с трудом, – сомневается писатель-фронтовик Григорий Бакланов. – Хватило здоровья лагеря одолеть, до восьмидесяти пяти лет дожить и только идти на войну, где могут убить, здоровья не хватало»37.

Справку об ограниченной годности к строевой службе, по свидетельству Решетовской, Саня выхлопотал перед самой войной – он «боялся, что … военная служба повредит осуществлению планов»38. Выправить ее помог отец Лиды Ежерец Александр Михайлович. Он же, кстати, заступился за своего юного тезку, когда того забрали в первые годы войны у хлебной очереди – по указу «о сеятелях паники и распространителях слухов». Через четыре года Солженицын ответит на это щедрой благодарностью, написав на свою одноклассницу донос.

А пока выпускник университета устраивается учителем математики в школе небольшого городка Морозовск Ростовской области, и только в середине октября, наконец, получает повестку и попадает… в грузовой конный обоз – и это в условиях острого дефицита офицерских кадров!