Ватник

На стоянке выделялся размерами и раскраской – большие белые буквы OSCE на бортах – «крузак» миссии ОБСЕ, проверяющие от Евросоюза. Возле него топтался водитель, дюжий песмариец в странно выглядевшей здесь (да и везде, если честно) нахлобученице, сдвинутой на затылок, отчего издали был похож на воющую собаку.

– Придурок, – сказал Алихан и припарковался вплотную, обдав выпучившего глаза водителя облаком пыли. Дрон подрулил медленнее, поставил свой «уазик» рядом.

– Шо ж вы вще… – заикнулся было водитель джипа, но Ватник ёмко посоветовал на своём певучем разговаривать с роднёй дома, а здесь русская земля. Ругаться не хотелось, поэтому совет вышел недлинным и почти без мата.

Водитель сплюнул набившуюся в рот пыль и полез обратно в «крузак», ждать хозяев.

Конвой досмотрели без их участия, оставалось присматривать, чтобы к КАМАЗам никто лишний не подходил. Никого и не было – в каждом водитель и экспедитор, как приехали с российской стороны, так и остались, расселись по кабинам. Комиссия ходила между машин, после досмотра с лязгом закрывая кузова, приклеивая печати – сразу по три, от каждой из сторон. Синюю с кружком звёздочек, с орлом, и – с серпом и молотом.

Странное немного соседство, но уж как есть.

– Командир конвоя старший сержант Разин, – козырнул он главе гуманитарной миссии, одетому в просторную рубашку и джинсы толстячку.

– Петровский я, из ЗАО «Олигарко».

– Что это за контора?! Да, и чего не в форме? – заинтересовался Ватник.

– Да приказали нам везти… Чтобы не будировать западную общественность. А формы и нет никакой, частники мы. Не МЧС, сами по себе, шеф велел везти. Поехали, что ли?

Один «уазик» выехал вперёд, пропустив умчавшийся по своим очень важным и несомненно нужным делам «круизер» ОБСЕ, потом вытянулись в цепочку КАМАЗы, держа дистанцию, замыкала колонну машина самого Разина. Алихана оставил за рулём, велел только не гнать. Не «Париж-Дакар» всё-таки, хоть грузовики и похожи.

Шахтинск был похож на любой российский райцентр с поправкой на близкие горы, давно заброшенные терриконы на запад от городка, и выстроенный ещё при песмарийской власти «Памятник загогулине» – жутковатый чугунный паук на центральной площади, заменивший памятник Ленину. Демонтировать эдакую дрянь сил и средств не было, поэтому временно обшили досками, отваливавшимися то здесь, то там. Из щелей выглядывали безумные изгибы и углы, отчего памятник смахивал на наскоро связанного скотчем паука.

– Шиза какая-то, – вздрогнул Шлёма. – Таки да.

– А помнишь, как его по всем каналам показывали? – расхохотался Ватник. Погода отличная, дорога пока без неожиданностей, почему бы не посмеяться. – Целое соревнование с соседней Украиной устроили: они тризуб из сала выложили, километр на километр, а наши дебилы этого… птицееда воздвигли. Обмен любезностями и победа боевой этнографии.

Алихан широко, во все тридцать два белых зуба, ухмылялся разговору, но за дорогой следил. Конвой выехал на площадь, обогнул загогулину и выстроился рядком грузовиков у здания администрации. «Уазики» сопровождения заняли позиции – один возле КАМАЗов, второй на выезде в город. Даже если угнать попытаются фуру, вряд ли выйдет. Шлёма остался в машине, вытянув из багажника РПГ, а Ватник и Алихан пошли навстречу команде Дрона. Потный Павловский пробежал мимо них и скрылся в стеклянном кубе кафе – настоящем украшении площади, не чета жуткому памятнику.

Жарко человеку здесь с непривычки, понятное дело. Но Ватнику было не до него: Дрона он оставил у машины, а Севера, Гешу и Алихана расставил по постам, учитывая, чтобы они просматривали грузовики и видели друг друга. На всякий случай.

– Мужики! Товарищи! – к ним подбежал упитанный – не хуже Павловского, а то и пошире будет… в талии, – мужик, широко улыбаясь и растопырив руки, словно увидев любимых родственников. – А я местный мэр, да, Пархевич моя фамилия. Пойдёмте к нам в кафе, пойдёмте! Да бросьте охранять, отродясь у нас никто не ворует!

– Старший сержант Разин, разведбат, – козырнул Ватник. Обниматься с мэром решительно не хотелось. Жарковато, да и к родственникам этого типа, с бегающими глазками на поросячьем лице, он себя не относил. – Простите, служба. А насчёт «не воруют» – неправда ваша. С двумя предыдущими конвоями были проблемы.

– Ну, это не у нас, не у нас! – широкая улыбка мэра как-то поблекла, выцвела, но затеи убрать военных от грузовиков он не оставил: – Вон товарищи из России идут завтракать, пойдёмте и вы, всё за счёт города!

Ватник оглянулся: ну да, каков командир, таковы и подчинённые – Павловскому было по всей видимости плевать на судьбу груза, вытащили бюрократа-менеджера из-за любимого стола и придали пинком ускорение в страшную Кавинскую Республику, а остальные решили, что ничем не хуже начальника.

Сейчас напьются ещё, с них станется.

– Пойдёмте, товарищ старший… Товарищ Разин! У нас настойка – блеск, местная, на травах предгорий. – По мнению мэра, перед настойкой-блеск уж точно ни одно военное сердце не устоит, обязано было дрогнуть. – А за машинами вон, наряд милиции присмотрит!