Ватник

– Праздник завтра храмовый. Но что за дела, не знаю. Позвонил, как велено, вас вот прислали. Вам и разбираться, я-то сочувствующий Республике, но не военный. Белый билет у меня по плоскостопию. А схрон вам отдам, хоть весь. Хотя там для четверых до хрена всего, не унесёте.

– Переночевать где можно будет?

– Да там в сарае и можно, как раз, где запас стволов всяких. А я ужин принесу. Без разносолов, но насобираем что-нибудь.

Ночь подкралась незаметно, как везде на юге. Вроде бы сумерки, а светло, но потом сразу как одеяло накинули: темнота. И через дырки в этом одеяле звёзды яркими точками, а вокруг – травой пахнет одуряюще, раскалёнными за день камнями и кислым квасом из окрошки на ужин – не соврал Лиховцев, всем хватило.

– Ночью пойдёте? – с пониманием уточнил он. – Я провожатого дам тогда. Сейчас позвоню одному из наших.

Схрон был мощный, взвод вооружить можно, но несколько однобокий по ассортименту: укороченные автоматы, АКСУ, патроны, гранаты. Дмитрий мысленно поздравил себя с тем, что взял с собой «глок». Чуть не влип с этим пистолетом, когда автобус, – а они прибыли на обычном рейсовом, – досматривали на блокпосте с песмарийской стороны. Едва успел сунуть в карман на спинке сидения впереди, среди старых газет.

Прокатило, но понервничал.

У Алихана тоже нашёлся короткоствол – Бог ведает, где он его прятал, а вот Дрон со Шлёмой грустно поглядывали на автоматы: и таскать их не подарок, и без них – как голые. Мало ли, в какую заваруху придется встрять в этом самом храме.

– Хоть бы фонари положили, блин… Автоматами можно дорогу замостить, а самого важного нет ни хрена, – ворчал, звякая железом Дрон. – О, РГД! Брать?

– Ты в церкви гранаты бросать собрался? Опрометчиво… Хотя, возьми парочку. Сюда возвращаться, возможно, не получится, а до своих добираться небыстро. Могут и пригодиться.

После освобождения из подвала СБКР прошло два дня. Рёбра, в двух из которых на рентгене нашли трещины, чуть зажили. Дмитрий немного отдохнул, но вот… Васин поднял их по тревоге, дал не самые внятные указания и лично довёз почти до полосы разделения. Там тормознули автобус, вот и добрались. Задача стояла не совсем понятная: вот этот Лиховцев, мирно дрыхнущий в окружении своих бабушек, клеток и сундуков, позвонил и сообщил о непонятном шевелении военных вокруг храма.

Сигнал есть? Приехали проверять.

Провожатый, тощий как палка мужик с висячими усами, чем-то напомнивший кислым выражением лица покойного Самохвалова, отзывался на имя Ференц. Мадьяр он или кто – здесь не разберёшь, все перемешаны. Несмотря на унылый вид, Ференц быстро и аккуратно начертил план храма Святой Екатерины, входы, окна, подвальную лестницу – всё пометил в лучшем виде. Заодно набросал схему ближайших окрестностей.

– Охраняют церкву-то, я мимо недавно проходил, заметил. Патруль туда-сюда так и елозит, машина на углу и ещё часовые. Сейчас дорисую, где увидел. – Быстро проставил на плане крестики, молодец, мужик, хоть и на вид село селом.

– А подвал большой?

– Та считай во весь храм. При Союзе там овощехранилище было, тоннами забивали. Я вам фонарь принёс, Лиховцев сказал надо. Вдруг туда лезть придётся.

– А там что сейчас?

– Тама? Да Бог ведает. Пусто, небось.

– Слушай, Ференц… – Пусть и пустой интерес, но Ватник заинтересовался: – У тебя схемы прямо профессиональные, ты кто по образованию?

Мужик вздохнул, отчего усы опустились ещё больше:

– Та картограф я. В Москве учился, закончил в девяносто втором, а тут… Так баклажаны и выращиваю. На кой кляп здесь картографы.

К храму шли быстро, но стараясь не попадаться патрулям: слышно было каждую машину, проводник вовремя утягивал всю группу в какие-то подворотни, садики, просто в тёмные места. Освещения почти не было, так что проскочили. Тем более, что дорогу выбрали по узким кривым улочкам, чтобы не проходить мимо школы, превращённой в казарму.

– Та вот и храм, бачите? – махнул рукой Ференц. – Я-то католик, сам туда редко заходил когда.

Ватник пригляделся: да, патрульная машина на углу, в стекле то вспыхивают, то гаснут две красные точки – курят паны песмарийцы. Оно и к лучшему, в темноте разведчиков не рассмотрят, сами себя ослепили. Вон один часовой у портала – так этот парадный вход по науке именуется, второй на паперти сбоку. Ясно. Если Ференц ничего не попутал, сзади, напрямую к алтарю, есть неприметная дверка. Служебный вход как бы. Интересно, его охраняют?

– До дому бы пора, я чем мог… – замялся венгр, и Ватник его, разумеется, отпустил. Человек по своей воле помог, да и патруль прихватить может, зачем подставлять.

Отряд скользнул по неосвещенной стороне улицы, прячась в тени заборов, потом мимо храма в небольшой, густо заросший деревьями, садик. Дрон потянул носом и молча показал Ватнику направление: мол, там ещё кто-то есть. Табачный дымок, и правда, перебивал даже ароматы ночных деревьев.

А ведь написано в уставе караульной службы, всё написано для таких вот часовых… Но если это «вбивци», то они и читать-то толком не умеют. Только труд Гопченко «Великодержавная Песмарица на рассвете нового подъёма», да и то по слогам.