Ватутин

Для Ватутина и всех остальных руководящих работников Генштаба причина перемещения Шапошникова на другую должность была не совсем понятной. Каждый хорошо знал, какую огромную роль играл Борис Михайлович в жизни Генерального штаба. Как никто другой он обладал всеми необходимыми качествами для работы в нём. И прежде всего глубоким знанием военного дела, огромным трудолюбием и высоким чувством ответственности. Благодаря Шапошникову, и это было всем известно, Генеральный штаб стал подлинным центром руководства военным планированием, боевой и оперативной подготовкой Красной армии. А что уж было говорить о человеческих качествах Шапошникова! Его личный пример гипнотически влиял на всех, кто с ним работал. Вежливость, скромность, тактичность, дисциплинированность и предельная исполнительность — всё это воспитывало у его подчинённых чувство собственного достоинства, ответственность, высокую культуру поведения.

Между тем руководителю страны И. В. Сталину было виднее. О том, что предшествовало перемещению Шапошникова на новую должность, Борис Михайлович рассказал позже Василевскому. Знал эту историю и Ватутин. Но обо всем по порядку.

В один из дней Сталин пригласил к себе Шапошникова. Разговор был доброжелательный. После советско-финского вооруженного конфликта, сказал Сталин, мы переместили Ворошилова и назначили наркомом Тимошенко. Относительно Финляндии вы оказались правы: обстоятельства сложились так, как предполагали вы. Но это знаем только мы. Между тем всем понятно, что нарком и начальник Генштаба трудятся сообща и вместе руководят вооруженными силами. Нам приходится считаться, в частности, с международным общественным мнением, особенно важным в нынешней сложной обстановке. Нас не поймут, если мы при перемещении ограничимся одним народным комиссаром. Кроме того, мир должен был знать, что уроки конфликта с Финляндией полностью учтены. Это важно для того, чтобы произвести на наших врагов должное впечатление и охладить горячие головы на Западе. Официальная перестановка в руководстве как раз и преследует эту цель. Дисциплинированный человек, Шапошников ответил, что готов служить на любом посту, куда его назначат. Вскоре он занял пост заместителя наркома обороны.

Как видим, в планы Сталина не входило перемещать Шапошникова на другую должность. Тем более что он с огромным уважением относился к Шапошникову и всегда обращался к нему только по имени и отчеству. Также Борису Михайловичу, единственному из его ближнего окружения, было разрешено курить в кабинете вождя. Однако большая политика оказалась важнее профессионализма Шапошникова.

Новым начальником Генерального штаба был назначен генерал армии К. А. Мерецков. За плечами Кирилла Афанасьевича была несколько иная школа, чем у Б. М. Шапошникова. Между тем он тоже обладал немалым опытом военной службы, которую бывший слесарь начал в 1918 году комиссаром революционного отряда. В дальнейшем занимал различные командные и штабные должности: начальник штабов бригады, дивизии, корпуса, армии, округа; командир отряда, дивизии, командующий армией, военными округами, в том числе Ленинградским. До прихода в Генштаб Кирилл Афанасьевич являлся заместителем наркома обороны СССР.

Мерецков, хотя и знал штабную работу, но в теоретическом плане он, безусловно, был на несколько порядков ниже Шапошникова. Военную академию РККА, которую Кирилл Афанасьевич окончил в 1921 году, в то время трудно было назвать кузницей подготовки командных и штабных кадров, в связи с чем нельзя сделать однозначный вывод о каких-то глубоких военно-теоретических знаниях её выпускника.

По признанию самого Мерецкова, занятия в академии «часто прерывались», были «недостаточно организованными», «не всегда нам давали то, что более всего требовалось в условиях гражданской войны». Да и до учёбы в академии Кирилл Афанасьевич не мог похвастаться своим гражданским образованием. Четырехклассная земская школа и воскресные вечерние классы — вот и все «университеты» будущего полководца Великой Отечественной. Тем не менее Мерецков был хорошим практиком, по оценке Василевского, «талантливым практиком». Поэтому, придя в Генштаб, Мерецков в своей работе стал опираться на тех генералов, которые действительно олицетворяли «мозг армии». Ватутин, окончивший две военные школы и две академии, был одним из них.

Работа Мерецкова в Генштабе началась с приёмки уже известного читателю проекта оперплана, над которым сутками напролёт трудились Ватутин и его подчиненные. Кирилл Афанасьевич одобрил документ, а сделанные им замечания были учтены. Затем аналогичную процедуру план прошёл и у Тимошенко. Дальше оперплан докладывался в Кремле лично Сталину. Представляли его нарком обороны Тимошенко, начальник Генерального штаба Мерецков и начальник Оперативного управления Ватутин.