Ватутин

О том, как проходили эти игры, пойдёт речь чуть позднее. А пока сделаем небольшое отступление. По ту сторону границы уже с лета немцы планомерно готовились к нападению на Советский Союз. 31 июля начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике указание Гитлера: «Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года. Чем скорее мы разобьём Россию, тем лучше...» В первых числах декабря, а точнее 5 декабря, состоялось совещание военного и нацистского руководства, а также игры на картах. Педантичные немецкие генералы скрупулезно выверяли детали предстоящей агрессии, прикидывали, как лучше разгромить вооруженные силы СССР. 18 декабря 1940 года Гитлер утвердил окончательный план «Барбаросса». Главный замысел — германские вооруженные силы должны в ходе кратковременной кампании разгромить Советскую Россию. Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, следует уничтожить в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев... Оставалось ждать день и час начала «Барбароссы»...

Секретное совещание нацистской верхушки и высшего командования вермахта, игры на картах... Всеармейский сбор советских военачальников, присутствие на нём руководителей партии, оперативные игры... Все мероприятия проходят в одно и то же время. Очень любопытное совпадение! Но удивительного в этом ничего не было. Германия готовилась к войне, и это было очевидно. Её приближение всё явственнее ощущали и в Советском Союзе, в первую очередь люди в погонах. Поэтому игры, организованные в те декабрьские дни Генеральным штабом, являлись проверкой готовности советских войск на случай возможной агрессии.

Вот как описывал одну из игр Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления»: «Руководство игрой осуществлялось наркомом обороны С. К. Тимошенко и начальником генерального штаба К. А. Мерецковым; они “подыгрывали” за юго-западное стратегическое направление. “Синяя” сторона (немцы) условно была нападающей. “Красная” (Красная Армия) — обороняющейся.

Военно-стратегическая игра в основном преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытия и действия войск в начальном периоде войны.

Надо отдать должное Генеральному штабу: во всех подготовленных для игры материалах в значительной степени были отражены последние действия немецко-фашистских войск в Европе.

На западном стратегическом направлении игра охватывала фронт от Восточной Пруссии до Полесья. Состав фронтов: западная (“синяя”) сторона — свыше 60 дивизий, восточная (“красная”) — свыше 50 дивизий. Действия сухопутных войск поддерживались мощными воздушными силами.

Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия...

По окончании игры нарком обороны приказал Д. Г. Павлову и мне произвести частичный разбор, отметить недостатки и положительные моменты в действиях участников.

Общий разбор И. В. Сталин предложил провести в Кремле, куда пригласили руководство Наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками округов и их начальников штабов. Кроме И. В. Сталина, присутствовали члены Политбюро.

Ход игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков После двух-трех резких реплик Сталина он начал повторяться и сбиваться. Доклад у К. А. Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не было логики. Когда он привел данные о соотношении сил сторон и преимуществе “синих” в начале игры, особенно в танках и авиации, И. В. Сталин, будучи раздосадован неудачей “красных”, остановил его, заявив:

— Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.

К. А. Мерецков ответил, что ему это известно, но количественное и качественное соотношение сил и средств на войне играет тоже не последнюю роль, тем более в современной войне, к которой Германия давно готовится и имеет уже значительный боевой опыт».

После этого, пишет далее Жуков, Сталин сделал «ещё несколько резких замечаний, о которых вспоминать не хочется».