Ватутин

Как бы то ни было, а Николай Федорович не ошибся в своих предположениях. Тогда Степной фронт не имел мощных средств прорыва, наступал медленно, пройдя за первые сутки лишь 15 километров и застряв у белгородского оборонительного рубежа. Трудно сказать, сколько бы понадобилось времени на взятие Белгорода, если бы не выход Воронежского фронта во фланг белгородской группировки врага. Почувствовав угрозу окружения, немцы в ночь на 5 августа начали отвод своих войск, и в 6 часов утра первые дивизии Степного фронта ворвались в Белгород. Вечером Москва салютовала в честь войск Брянского, Западного, Центрального фронтов, занявших Орел, и войск Степного фронта, который во взаимодействии с Воронежским фронтом взял Белгород.

В штабе Воронежского фронта не слышали этих салютов. Для Николая Федоровича и его войск лучшим салютом был гром пушек танкистов. 1-я танковая армия, пройдя уже более 100 километров, к исходу 7 августа овладела городом Богодухов — важным опорным пунктом обороны Харькова. 5-я гвардейская танковая армия с боем взяла Казачью Лопань — главный узел сопротивления, прикрывающий Харьков с северо-запада.

Двойной танковый кулак расколол вражескую оборону на две части. Между 4-й танковой армией немцев и оперативной группой «Кемпф» образовалась брешь в 55 километров.

Ватутина перестали интересовать сведения о гибели и пленении гитлеровских генералов, взятии знамен и штандартов, и само донесение о разгроме 19-й танковой дивизии врага он воспринял спокойно. Гораздо больше командующего Воронежским фронтом волновали потери своих войск. Их больнее подсчитывать в минуты побед и торжества.

Обстановка в районе Харькова складывалась в нашу пользу, но чувствовалось, что так просто фашисты город не отдадут. Гитлер приказал Манштейну удерживать Харьков любой ценой, опасаясь за судьбу Донбасса. Генералам разрешалось применять любые репрессивные меры против солдат и офицеров, проявивших слабость и нестойкость в обороне.

Тем временем для усиления группировки Степного фронта, которым командовал Конев, Ставка 8 августа передала ему 57-ю армию генерала Н.А. Гагена из Юго-Западного фронта, а 9 августа — 5-ю гвардейскую танковую армию из Воронежского фронта. О замедлении наступления или приостановке не было и речи. Наоборот, 10 августа Ватутин получил предписание Ставки, которое гласило: «Изолировать Харьков путем скорейшего перехвата основных железнодорожных и шоссейных путей сообщения в направлениях на Полтаву, Красноград, Лозовую и тем самым ускорить освобождение Харькова. Для этой цели 1-й танковой армии — перерезать основные пути в районе Ковяги, Валки, а 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова, обойдя Харьков с юго-запада, перерезать пути в районе Мерефа»[7].

Выполняя эти указания, Ватутин приказал увеличить темп наступления. 11 августа его войска перерезали железную дорогу Харьков—Полтава и создали реальную угрозу глубокого охвата всей харьковской группировки. Войска Конева вплотную подошли к внешнему оборонительному обводу Харькова. Но сопротивление врага нарастало. Как ни близок был Степной фронт от Харькова, большую опасность для Манштейна все-таки представляли глубокие прорывы Воронежского фронта. К 11 августа Манштейн сосредоточил в районе Богодухова мощную группировку из лучших танковых дивизий СС — «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг» и нанес удар по передовым частям 1-й танковой армии и левому флангу 6-й гвардейской армии. Догадывался ли Ватутин о возможном контрударе противника? Вероятно, догадывался. Не мог не догадываться, думается, он даже ждал его и находился в уверенности, что сумеет выстоять. И это несмотря на то, что 1-я и 5-я гвардейская танковые армии были серьезно ослаблены в предыдущих боях. 1-я насчитывала всего 134 боеготовых танка, 5-я — 155. В этой связи характерен разговор, который состоялся у него с командующим 1-й танковой армией генералом Катуковым.

— Советую обороняться в одноэшелонном построении, — сказал Ватутин. — Разворачивайте на переднем крае все три корпуса, организуйте подвижные засады на высотах, опушках рощ, на окраинах населенных пунктов. Для сведения: против вас действует 3-й танковый корпус противника. Это показал только что захваченный в плен танкист, обер-лейтенант. Он же раскрыл и цель этого контрудара — выйти в тыл ударной группировки нашего фронта и поставить нас в критическое положение. Сил для этого у фашистов более чем достаточно — до 400 танков.

— Да и авиации немало, — вздохнул на другом конце провода Катуков. — Самолеты все время над нами висят. Бомбят беспрерывно.

— Понимаю, трудно, Михаил Ефимович. Но нужно выстоять во что бы то ни стало. На вашу армию сейчас вся надежда.

— Выстоим.

Несмотря на упорные атаки, танковым дивизиям врага, считавшимся лучшими в вермахте, к тому же пополненным новой материальной частью, так и не удалось прорвать оборону советских войск южнее Богодухова и выйти к городу. В боях 11—17 августа они лишь потеснили наши соединения к северу, но, понеся ощутимые потери, вынуждены были перейти к обороне.