Ватутин

Николай Федорович не ошибся. Через два дня стало ясно, что главные силы польской армии разбиты и немецкие танки устремились к Варшаве. Из Москвы пришла новая директива — поднять войска округа по боевой тревоге и к 7 сентября начать широкомасштабные учебные сборы с призывом из запаса военнообязанных. Но события в Польше опережали все предварительные мероприятия Генерального штаба РККА, правительство Мосьцицкого самораспустилось и бежало к румынской границе. 7 сентября польский главнокомандующий генерал Рыдз-Смиглы покинул Варшаву, и уже на следующий день немецкие танки завязали бои на окраинах польской столицы. Судьба Варшавы была предрешена.

В Киеве на узле связи Ватутин принял новую директиву наркома обороны. Киевский округ развертывался в Украинский фронт в составе трех армий под командованием Тимошенко. Такая же метаморфоза произошла с Белорусским округом. Ни Ватутин, ни даже командующие новыми фронтами не знали, что вступают в силу секретные статьи советско-германского договора, по которому Польша делилась на сферы влияния теперь уже Гитлером и Сталиным. Для Ватутина и его товарищей было ясно лишь одно — намечается поход в Западную Украину и Западную Белоруссию.

Как и год назад, началась большая оперативно-организационная работа. Тимошенко, Ватутин, штаб вновь созданного фронта не знали покоя ни днем, ни ночью. Контролировали передвижение и развертывание войск, оснащение их вооружением и военной техникой, занятие исходных районов. В районе Перча, Олевск, Белокоровичи разворачивался 15-й отдельный стрелковый корпус; в районе Новоград-Волынский, Славута, Шепетовка — 5-я армия; в районе Купель, Сатанов, Проскуров — 6-я армия; в районе Гусятин, Каменец-Подольский, Яромолинцы — 12-я армия. Сам штаб фронта Ватутин вывел на знакомый командный пункт в Проскуров.

17 сентября польскому послу в Москве была вручена нота, в которой говорилось, что советское правительство не может безразлично относиться к дальнейшей судьбе единокровных украинцев и белорусов и потому отдало распоряжение командованию Красной Армии «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Вот куда завели мир нерешительность и антикоммунизм западных демократий, безнравственность сталинских политиков и безумные планы Гитлера.

Ранним утром 16 сентября Ватутин получил директиву: к исходу дня войска фронта привести в полную боевую готовность и с утра 17 сентября перейти государственную границу, начать наступательные действия. Николай Федорович приказал немедленно собрать операторов, поставил задачу на подготовку карт, документов. Сам же засел за боевой приказ. Через час командующий фронтом подписал его.

Шепетовской группе И.Г. Советникова было приказано наступать в направлении Ровно, Луцк и к исходу второго дня овладеть Луцком. Волочиской группе Ф.И. Голикова предписывалось наступать на Тернополь, Львов и к исходу 18 сентября подойти к Львову. Каменец-Подольская группа И.В. Тюленева должна была двигаться на Чертков и на второй день овладеть Станиславом. Приказывалось предпринять все возможное, чтобы исключить применение оружия. Четкой договоренности с польским правительством не было, да и могло ли оно как-то повлиять на ситуацию, находясь за пределами своей страны? Между тем воздушная разведка доносила, что немцы подходят к Львову с юга, севернее идут бои на Западном Буге. Все дороги в направлении на восток и в Румынию забиты беженцами и отступающими войсками. Кое-где на польско-советской границе появились польские гусары, они устанавливали орудия, пулеметы. Агентурная разведка доносила, что простой народ ждет Красную Армию, кое-где уже созданы ревкомы, в городах формируется рабочая гвардия, а в деревнях — крестьянская милиция.

Эта ночь показалась Николаю Федоровичу бесконечной. Поминутно звонили телефоны, работали аппараты ВЧ, появлялись и исчезали связные. Наконец в 4 часа 30 минут в армии пошла короткая, но долгожданная команда, и ровно в 5 часов утра войска двинулись вперед.

Ватутин надолго засел на узле связи. Здесь же находились начальник оперативного отдела В.М. Злобин, начальники разведки и всех других служб. Скоро начали поступать донесения.

— Как дела? — отрывисто спросил вошедший Тимошенко.

— Пока все нормально, — доложил Ватутин. — Организованного сопротивления нигде не оказано. Войска продвигаются успешно. Взято много солдат и офицеров польской армии, орудия, пулеметы, другое вооружение. Еще больше беженцев...

— Меня больше всего беспокоит львовское направление, немцы могут нас упредить.

— Меня тоже, поэтому прошу разрешения убыть в 6-ю армию, чтобы на месте проконтролировать выполнение приказа и оказать командованию при необходимости практическую помощь.

— Торопишься ты в войска, Николай Федорович. А впрочем, если все пойдет по плану, завтра в ночь можешь отправляться. За себя оставь Злобина. Обстановку прошу докладывать немедленно.