Ватутин

Ватутин, зябко поеживаясь, идет к землянке. В эти решающие ночные часы он почти все время в войсках. На широком фронте идет переправа через Днепр.

Враги не знали, где начнется переправа, и нервничали, растягивали свои силы, метались. Разведка доносила, что они то укрепляют один участок, то снимают с него войска и бросают их на другой. Нельзя давать врагу передышки. Необходимо тщательно скрыть от немцев основное направление удара. Пусть противник гадает, где будут наступать главные силы.

В темноте к Днепру подходят новые и новые части, движутся темные громады орудий, слышен сдержанный говор солдат.

Ватутин идет узкой тропинкой, уводящей в глубь небольшой рощи. Из темноты его тихо окликает часовой. «Сталинград!» — так же негромко отвечает и Ватутин. «Сталинград» — это пароль нынешней ночи.

Пробежав по небу и озарив края туч, над рощей склоняется луч прожектора, и на мгновение причудливым узором возникает над головой переплетение сучьев.

— Сюда, сюда, товарищ командующий! — говорит офицер, идущий за Ватутиным. — Вот мы тут расположились, проходите.

Но Ватутин и сам видит неясные очертания землянок под деревьями. Около них стоят люди.

По ступенькам Ватутин спускается в землянку. Крепко срубленная, она сразу приняла обжитой вид. У стены сложены вещевые мешки, рядом с ними пристроились телефонисты. Посередине землянки небольшой стол, за которым сидят подполковник Федоренко, офицеры, седоусый человек в полувоенной форме и те два паренька-партизана, которых утром Ватутин встретил на дороге. Тут же присутствует и еще один человек, при виде которого командующий невольно улыбается. Это дед Хвыля. Он пьет чай из большой эмалированной кружки, притулившись у края стола. Фигура старика по-военному подтянута. Он опоясан широким солдатским ремнем с двумя подсумками, полными патронов, а рядом с ним стоит прислоненная к стене винтовка.

Увидев Ватутина, Федоренко поспешно встает. Встают и остальные. Дед Хвыля расплескал чай и косит глазами на лужицу, которая, расплываясь, грозит подмочить карту местности, разложенную у другого края стола. Ватутин слышит, как Федоренко шепнул седоусому:

— Командующий фронтом!..

— Я вижу — тут военный совет! — весело говорит Ватутин, делая знак, чтобы все сели. — Какое решение принято?

Седоусый прикладывает руку к козырьку фуражки:

— Разрешите представиться, товарищ командующий фронтом! Командир партизанского отряда «Октябрьская революция» Фролов.

Ватутин подходит к нему. И они здороваются, пожимая друг другу руки, при этом небольшая кисть Ватутина чуть не скрывается в огромной, темной от загара ладони партизана.

— Силен! — говорит Ватутин одобрительно.

— Рабочие руки, — добродушно отвечает партизан.

— Откуда вы?

— Из Донбасса. С шахты «Ирмино».

— Шахтер?

— Да.

— Как же сюда попали?

— Судьба занесла… В сорок первом во время отступления ранили, чуть не пропал. Вот дед Хвыля выходил! — Партизан кивает на старика, который в эту минуту украдкой рукавом смахивал чай со стола. — Потом партизанить стал… Собрал отряд. Сначала маленький. А как люди порасслышали — так и пошли к нам. Сейчас у нас в отряде двести семьдесят человек… Разрешите доложить о действиях отряда?

— И рад бы послушать, да некогда теперь. — Ватутин оглянулся и, увидев, что все продолжают стоять, смутился: — Садитесь же, товарищи! Что вы как на параде!..

Ватутину пододвинули ящик из-под мин, и он сел напротив Фролова. Дед Хвыля и молодые партизаны продолжали стоять.

— Садись, садись, дедушка, чего же стоишь! — сказал Ватутин. — Будь гостем.

— Да нет, я пиду с хлопцами робить, товарищ генерал. — И дед Хвыля взял винтовку.

Но по всему его виду было заметно, что старику очень хочется остаться и послушать разговор генерала с командиром партизанского отряда.

— Успеешь, — остановил его Ватутин. — Подожди, попей чайку, тогда и пойдешь.

Хвыля покорно поставил винтовку на прежнее место и обоим паренькам погрозил глазами, чтобы вели себя тихо.

Федоренко пододвинул карту к Ватутину, опять начавшему разговаривать с Фроловым.

— Есть ли у вас какие-нибудь переправочные средства? — спрашивал Ватутин.

— Есть, товарищ командующий! Здешние болота я и сам хорошо изучил. А в отряде много рыбаков. Как по-твоему, дед Хвыля, тропы есть кому показать?

К Хвыле вернулось спокойствие. Пригладив усы тыльной стороной руки, он ответил с достоинством:

— Скризь любую тропку перейдемо, чоботов не замочим!

Все засмеялись.

— Откуда у вас столько лодок? Как вы их сберегли-то от немцев? — поинтересовался Ватутин.

Ему нравились эти люди, смело делавшие свое дело под самым носом у немцев. Он чувствовал, что на них можно положиться. Такой правдивостью, такой скромной, сдержанной силой веяло от ладного облика Фролова, от его больших рук и легкой усмешки, прячущейся под седыми усами!.. А дед Хвыля? Сколько решимости и смелости в его хитроватых мудрых глазах!.. Да, хорошие, настоящие советские люди!

Думал это Ватутин и в то же время внимательно слушал Фролова.

А Фролов говорил густым, чуть глуховатым голосом: