Вавилон

– Меня постигла великая скорбь.

Закрыв глаза тыльной стороной ладони, он подошел к трону, сел, сгорбившись и расставив ноги. Затем, нагнувшись еще ниже, облокотился на правое колено. В руке его покачивалась золотая цепь, распахнувшаяся мантия обнажала волосатую грудь.

Покрасневший от неловкости за царя, Набусардар знаком приказал одному из советников привести одежду Валтасара в надлежащий порядок. Не к лицу государю сидеть здесь растерзанным, выставляя себя на посмешище.

Валтасар махнул рукой:

– Не нужно… Что толку? – По щеке его покатилась слеза.

– Царь, – кинулся к нему Набусардар. – Что произошло? Не можем ли мы помочь твоему горю?

– О, – простонал Валтасар, но тут же распрямился и обвел приближенных темными, зияющими, как пропасть, глазами. – Все ли в сборе? – спросил он, не ответив.

– Да.

– О чем у нас нынче речь, мои верные?

– Надобно отрядить послов к фараону, – ответил Набусардар.

– Да, да, да, и чем скорее, тем лучше, немедля! Египетское войско должно ударить по Киру с тыла… Кроме того, – Валтасар замялся, – есть у меня к фараону особая просьба… Он один может рассеять скорбь моего сердца. – Живет при его дворе знаток, что… исцеляет от бесплодия и возвращает несчастным женам их женское естество. Нет, этого он им не скажет. Сановники не смеют знать, что с его смертью оборвется род Набонидов. – …Фараон должен исполнить мою просьбу и прислать лекаря с нашими гонцами, не то…

Туча, залегшая в морщинах на лбу, сгустилась еще больше.

Полупризнание Валтасара не раскрыло его тайны. Уж не страдает ли царь неизлечимой болезнью?

Судья Идин-Амуррум заговорил первым, пока остальные размышляли.

– Дозволь заметить, царь, – проговорил он, – если послы и доберутся до страны Мусури, кто поручится, что им удастся вернуться обратно? Нами только что получена весть о падении Ура и Урука. Войска Кира отрезали все дороги, можно предполагать, что у них в руках и Средняя дорога, кратчайшая из тех, что ведут через арабские провинции прямо в Египет.

Валтасар помертвел.

– Так значит, Ур и Урук тоже? Но ведь персов на юге не было, Кир продвигался с севера!

– Сегодня нам донесли, что часть войска он незаметно перебросил через арабские провинции.

– Но ведь арабские провинции тоже принадлежат Халдейской империи! – вознегодовал царь.

– Большинство переметнулось на сторону врага, – заметил Набусардар, – с их помощью Кир овладел Уром и Уруком. Аравия, как и следовало ожидать, потеряна для нас. Очевидно, Кир не поскупился на посулы. Но это не сломит нашу волю. Речь идет о Вавилоне, а Вавилон укреплен надежно.

– Стало быть, и Урук? – переспросил Валтасар. – Неужто наместнику Урука недоставало войска для защиты?

– Честь и слава наместнику Урука во веки веков! – воскликнул Набусардар. – Когда он увидел, что придется сдать город превосходящим силам врага, то приказал поджечь дворец и вместе со всей семьей бросился в огонь, не дался живым этим хищникам.

– Да зовется он отныне великим князем, наместник Урука. Его имя я прикажу занести в царские анналы.

– Да послужит он нам примером, – подхватил наместник Борсиппы, но голос его прозвучал неискренне.

– Ур и Урук, говорите вы, – покачал головой Валтасар, – значит, Средняя дорога тоже в руках Кира из Анзана?

– Да, – ответил начальник конников, – но пусть тревога не сокрушает тебя. Среди моих всадников есть один, о нем говорят, что его не догонит ни самый быстроногий жеребец, ни самая быстрая стрела. Отправь его гонцом вместе с послами к фараону. Жизнью ручаюсь, он доберется до Египта и возвратится к тебе с папирусом, в коем будет изъявлена воля правителя страны Мусури.

– Хвалю за сообразительность. Да будет так. Князь Набусардар, позаботься о гонце и посольстве от Вавилона да не забудь о моей просьбе. Вот, пожалуй, и все. На сегодня вы свободны.

– Тебя еще ждет начальник стражников, – напомнил царю Набусардар.

– Что ему надобно? – хмуро спросил недовольный царь. – Конца нет делам…

Рослый загорелый воин в одежде верховного стражника, человек, привыкший действовать решительно и прямо, описал обстановку в городе. Между прочим он упомянул, что евреи, оставшиеся в живых и избежавшие расправы, рассеялись по городу. Они прячутся в сточных канавах и убеждают народ сдать Вавилон без боя, не то, мол, персы силой овладеют городом и тогда вавилонянам не избежать кровавого возмездия. Мужчин перережут, женщин и девушек поделят между воинами-победителями. Все сокровища и движимое имущество вывезут в Персию, а город разрушат и превратят в пустыню.

В дикой ярости Валтасар вскочил с трона.

– А что ты сделал с теми, кто мутит народ?

– Всех, кого удалось выловить, я приказал распять на крестах. Помилован лишь один смутьян по имени Сурма. Смертную казнь я заменил ему пожизненным заточением. Он халдей, и я не хотел казнить его наравне с евреями.

– Напрасно, – Валтасар затрясся от злобы, – всякий, кто подстрекает народ против царя, заслуживает смерти.

– Смутьянов столько, что не хватит крестов, светлейший…

– Бросайте на съедение львам!

– Львы уже сыты.

Побагровев от гнева, Валтасар в запальчивости крикнул:

– Топить их в Евфрате!