Вавилон

Она улыбалась так обворожительно и таким чарующим взглядом смотрела на Валтасара, что он не в силах был избавиться от ее власти. Она права, он может пресытиться любой женщиной, только не ею. Так и было в действительности, и источник ее притягательности в том, что она всегда разная.

Валтасар не мог оторвать от нее жадного взгляда.

– Ты всякий раз другая, а остальные женщины очень однообразны, – сказал он.

Сейчас кстати было вспомнить о разноцветных камешках, которыми они играли в детстве, – еще тогда она нравилась Валтасару. Разноцветные камешки он выкапывал из песка и самые красивые клал на ее детские ладони. Это было для Валтасара наиболее приятным воспоминанием далеких лет. Цветные камешки и Телкиза. Телкиза с темными, как ночь, волосами, с огромными выразительными глазами, и камешки всех цветов и оттенков.

Поскольку Телкиза безошибочно угадывала, на чем в душе Валтасара выгоднее сыграть в тот или иной момент, то она придвинулась вплотную к нему и почти шепотом спросила:

– Помнишь ли, Валтасар, как мы играли цветными камешками под сикоморами, кедрами и пальмами?

Валтасар взял ее за руку.

– Помнишь ли, как ты обещал мне, что будешь царем, а я – царицей Халдейской державы?

– Телкиза…

– Конечно же ты помнишь, как мы играли в царя и царицу и ни ты, ни я не желали слушать друг друга, потому что оба мы были отчаянно упрямы. Наконец, ты швырнул в траву самые красивые камешки, чтобы отомстить мне. А потом долго отыскивал их и жалел, что огорчил меня. А когда ты собрал их снова, то не отдал мне, а сказал, что еще подумаешь. Я оставила тебя раздумывать, а сама побежала играть с другими детьми из благородных фамилий. И ты страшно рассердился, грыз зубами камни, бросился на землю и выл как шакал. Когда ты совсем выдохся, тебя, измученного, отнесли в детскую, и там ты крепко уснул.

Рассказывая, она с лукавой нежностью льнула к нему и обвивала руками его шею, пока и он не обнял и страстно не прижал ее к себе.

Уже в его объятиях она рассмеялась.

– Ты всегда был таким и таким остался, только ты царь, а я не царица Халдейской державы, и, в то время как я тоскую по тебе, ты тоскуешь по многим другим.

Как будто и не бывало сегодняшних событий, как будто кто-то стер самую память о них – Валтасар смотрел как зачарованный на ее лицо, покоряясь ее обаянию.

– Я, конечно, глупец, что думаю о других, когда существуешь ты. Ни одна не сравнится с тобой. Даже те, с Кипра, которых украл у меня Кир, даже они. Ты должна была быть халдейской царицей, ты должна была быть моей женой. Я любил бы тебя одну, а ты меня. Я пламенно любил бы тебя.

Он любовался ею, однако незаметно к нему вернулись назойливые думы о красавицах, которых захватил Кир. Он устремил взгляд поверх ее головы куда-то на север и с вожделением прошептал:

– Но эти киприотки, говорят, подобны сочной мякоти винограда. Говорят, они превосходят всех на свете, а таких у меня еще не было.

Глаза его напоминали меркнущий очаг, в них тлела печаль ребенка, у которого отняли игрушку.

Телкиза знала, что Валтасар неистовствовал из-за кипрских девушек, а выдумку о его речи на вечернем совещании сочинила сама. Она пришла в Муджалибу укротить царя и настроить его на деловой лад. С этой же целью она приготовилась хорошенько припугнуть Валтасара.

– Я слышала, – начала она, – что Кир задержал корабли, захватил все товары и девушек, которых финикийские купцы везли тебе. Ты думаешь, что Кир завладел самыми прекрасными женщинами в мире. Уверяю тебя, ты заблуждаешься. Я знаю, что есть племена, чьи женщины превосходят кипрских.

Снова поглощенный мыслями о киприотках, Валтасар почти не слушал Телкизу. Он упорно сверлил взглядом стену гостиной, которая закрывала от него северные дали.

Но Телкиза продолжала:

– Это женщины скифов с берегов Черного моря. Они стройны, как ели, и ездят верхом не хуже мужчин. Они сражаются с врагами за своего царя и носят оружие, как халдеи. Но не это главное.

Валтасар покачал головой.

– Не это главное, послушай, что я скажу дальше.

Царь обнаружил некоторую заинтересованность.

– Слушай хорошенько, не пропусти ни слова.

Валтасар поднял голову, как настороженный олень в лесу.

– Эти женщины с берегов Черного моря из племени, которое зовут скифами. Они сложены безупречно, и тело их свежо и гладко, потому что они натирают его кедровым и кипарисовым маслом. Телкиза в знак признательности может подарить тебе одну скифскую женщину, как ты когда-то дарил ей цветные камешки.

Эти слова произвели на Валтасара впечатление.

Он прикрыл глаза и встал.

Еще недавно он упивался кипрским вином, чтобы почувствовать в его букете аромат тех, которые нежились под кронами деревьев, подобно зрелым плодам. Теперь его манило пойти в парк, чтобы вдохнуть аромат кедров и представить себе женщин, умащивающих себя кедровым маслом, чтобы тело было гладким и благовонным.

– Правда, – напомнила ему Телкиза, – сейчас тебя ждут государственные дела. Тебе придется одеться и пойти к советникам, но, когда ты вернешься, скифка будет ждать тебя здесь, в Муджалибе. Если только это будет угодно тебе.

– Я хочу ее, Телкиза, – подтвердил он.