Вавилон - 17. Падение башен. Имперская звезда. Стекляшки

— Интересно, много ли Тилдон дал королю. Мой бедняга кузен уверен, что может выпросить деньги, нужные ему для продолжения войны, за организацию официального бала во дворце.

— Королевское правление все еще сохраняет свою магию, Петра. Ваша семья уже века держит власть в Торомоне. А мои прапрадеды, как и предки Тилдона, были фермерами, вручную обрабатывавшими землю на материке или таскавшими рыбу через борт лодки без паруса. Когда Совет решил, что эти балы должны состояться, он знал, что делает.

Петра провела пальцами по перламутровой инкрустации стола.

— Наша страна так неравномерно развита. На материке народ все еще похож на пещерных жителей, а здесь есть самолеты и такие ученые, как ваша сестра,— она покачала головой.— Неужели люди вроде вашего отца, Тилдона и других не понимают, что реальная власть теперь у них? Я имею достаточно для роскошной жизни на этом острове, но для военных целей, даже если бы очень хотела поддержать войну, могу принести лишь символический дар по сравнению с тем, что способны дать промышленные кланы.

Йон улыбнулся.

— Однако, давая, они хотели бы, чтобы герцоги и бароны кланялись им за это. Не говоря уже о самом короле.

Герцогиня снова посмотрела на приглашение, и лицо ее дернулось.

— Он печатает их тысячами и просто вставляет имена следующих денежных мешков, которых надо будет почтить, прямо на пунктирную строчку. Боюсь, ничто не способно разозлить меня так, как вульгарность.

— Но ваша семья, Петра, обязана быть эталоном хорошего вкуса. Поэтому вас учат этому всю жизнь,— в его голосе чувствовалась едва уловимая насмешка.

— Да,— согласилась она и отложила карточку.— Нас учили одному и тому же. Но должны же быть какие-то стандарты, даже во время войны.

— Они сейчас только изучаются, Петра. Мой отец и другие начинают выяснять, много ли у них силы. Война-то, в конце концов, для них. Пока их продукция используется для войны, пока те, кто недоволен жизнью и Торомоном, могут быть втянуты в войну, каждый будет счастлив на своем месте. А если война прекратится, королевская семья опрокинется.

— Пока они настолько слепы, чтобы искать королевских милостей, они не готовы управлять чем-то столь сложным, как Торомон. Вот потому я и отправила тайно принца Лета на материк, чтобы в этой стране появился кто-то с чувством ответственности, кто будет безбоязненно править, когда интриги вокруг нас пройдут полный круг.

Лицо Йона утратило часть цинизма.

— Пока его поддерживают Совет и правительство, Петра, король может скрывать большую часть своей силы. А пока она скрыта, никто не может судить о нем. Безумен Юск — или очень умен?

— Он мой кузен. Вы с ним были школьными товарищами. Как считаете вы сами?

— В эту войну вовлечены великие секреты. Но именно великие секреты поддерживают могущество королевской семьи с тех пор, как она утвердилась и поставила себя во главе этого хаотического фрагмента мира.

Герцогиня сцепила пальцы вместе и кивнула.

— Мои далекие предки на своих кораблях устраивали налеты на побережья, грабили своих соседей на этих островах, используя жалкие остатки технологии, сохранившейся после Великого Пожара. Радиация на материке и горячие течения остановили их продвижение вширь и вглубь. Но остановившись, они решили, что организованное правительство более эффективно, чем пиратская шайка. Было множество вариантов, что делать с землями Торомона, но его территория ограничена. Людям пришлось научиться не истощать то, что лежит в этих границах, и началась линия королей и королев. Теперь власть может вот-вот смениться, но любая другая будет обязана научиться тому же.

— Тем не менее, Петра, ваши предки усвоили это, и сегодня люди вроде Тилдона и моего отца готовы платить непомерную цену за ваше одобрение. Может быть, они подозревают, что вы знаете нечто...— Йон взял карточку.— А может, просто потому, что они суетны и невежественны. Для моего отца было величайшим позором, что я оскорбил короля и загремел за это в каторжные рудники. А его величайшим триумфом было то, что сам король оказал честь моей сестре по ее возвращении из университета, посетив ее бал. Поскольку это предел его счастья, король может получить деньги на свою войну и вписать имя в пунктирную строку.

— Хотела бы я позволить себе такую интеллектуальную небрежность,— она опустила подбородок на сплетенные пальцы. Йон удивленно вскинулся.— Вы назвали свое истерическое убийство просто оскорблением.

Он стиснул зубы.

— Вы не разговаривали со своим отцом после так называемого «оскорбления» и не можете точно знать, что он чувствовал,— Йон открыл рот, желая возразить.— И вы так легко называете рабом мелкой суетности своего отца, который был достаточно проницателен, чтобы собрать блестящее состояние, пусть даже беспринципной экономической эксплуатацией. Нет, если атаковать проблему таким образом, то остается слишком много вопросов.

— Петра!

Герцогиня удивленно подняла глаза, провела рукой по медным волосам, откидывая их назад горящим клубком морских змей.