Вавилон

— Тише. — Энтони протянул руку к эпиграмме, которая гласила: «Он составил сборник индусских и магометанских законов. — Он поочередно коснулся ряда букв, которые при нажатии слегка погружались обратно в камень. Г, О, Р...

Рами захихикал. Энтони дотронулся до последней буквы в гораздо более длинной латинской надписи над фризом — бессвязного восхваления жизни и достижений Уильяма Джонса. B.

— Gorasahib.*

Раздался скребущий звук, затем порыв холодного воздуха. Фриз выскочил из стены на несколько дюймов. Энтони просунул пальцы в трещину у нижнего края и сдвинул панель вверх, открыв темное отверстие в стене. Залезайте.

Один за другим они помогли друг другу войти внутрь. Туннель оказался гораздо шире, чем казалось снаружи. Им пришлось ползти на руках и коленях всего несколько секунд, прежде чем шахта перешла в более просторный коридор. Когда Робин встал, он почувствовал, как влажная земля коснулась его макушки, хотя Рами воскликнул, когда его голова ударилась о потолок.

— Тише, — снова гаркнул Энтони, закрывая за ними дверь. — Стены тонкие.

Фриз с грохотом опустился на место. Свет в проходе исчез. Они пробирались вперед, ругаясь и спотыкаясь друг о друга.

— Ах, простите. — Энтони чиркнул спичкой, и пламя материализовалось в его ладони. Теперь они могли видеть, что через несколько ярдов тесная шахта расширилась и превратилась в нечто большее, чем коридор. — Вот так. Продолжайте идти, впереди долгий путь.

Летти начала было спрашивать, но Энтони покачал головой, поднес палец к губам и указал на стены.

Туннель расширялся все больше и больше, пока они шли. Ответвление, ведущее к часовне Унив, было, очевидно, новым дополнением, потому что проход, по которому они шли, теперь казался намного больше и старше. Высохшая грязь уступила место кирпичным стенам, а в нескольких местах Робин увидел бра, прикрепленные к верхним углам. Темнота должна была вызывать чувство клаустрофобии, но на самом деле она успокаивала. Погрузившись в чрево земли, по-настоящему скрытые от посторонних глаз впервые с момента возвращения, все они обнаружили, что наконец-то могут дышать.

После нескольких минут молчания Рами спросил:

— И давно это здесь?

— На самом деле, всего несколько десятилетий, — сказал Энтони. — Туннели были здесь всегда — это не проект Гермеса, мы только воспользовались ими — но этот вход новый. Леди Джонс установила фриз не так много лет назад, но мы успели войти сюда до окончания строительных работ. Не волнуйтесь, никто больше не знает. Все в порядке?

— Мы в порядке, — сказал Робин. — Но, Энтони, есть кое-что, что ты должен...

— Я полагаю, тебе нужно многое мне рассказать, — сказал Энтони. — Почему бы нам не начать с того, что вы сделали с профессором Ловеллом? Он мертв? Преподаватели, кажется, думают, что да.

— Робин убил его, — весело сказал Рами.

Энтони повернулся, чтобы взглянуть на Робина через плечо.

— О, правда?

— Это был несчастный случай, — настаивал Робин. — Мы поссорились, и он — я не знаю, я вдруг... То есть, я действительно использовал эту пару слов, только я не знал, что делаю это, пока все не закончилось...

— Что более важно, так это война с Китаем, — сказала Виктория. — Мы пытались найти вас, чтобы рассказать вам. Они планируют вторжение...

— Мы знаем, — сказал Энтони.

— Вы знаете? — спросил Робин.

— Гриффин боялся этого некоторое время. Мы следили за Джардином и Мэтисоном, отслеживали события на Фабриках. Хотя никогда еще не было так плохо. До сих пор это был просто шум. Но они действительно начнут войну, вы думаете?

— У меня есть бумаги... — Робин потянулся к нагрудному карману, как будто они все еще были спрятаны в пиджаке, а затем выругался. — Черт возьми, они все в моей комнате...

— Что в них написано?

— Это письма, переписка между Ловеллом и Джардином, и Матисоном, и Палмерстоном, и Гютцлаффом, целая куча — о, но я оставил их на Мэгпи Лейн...

— Что в них написано?

— Это военные планы, — сказал Робин, запыхавшись. — Это планы, которые разрабатывались месяцы, годы...

— Они являются доказательством прямого сговора? — Энтони надавил.

— Да, они указывают на то, что переговоры никогда не были добросовестными, что последний раунд был лишь предлогом...

— Хорошо, — сказал Энтони. — Это очень хорошо. Мы можем работать с этим. Мы пошлем кого-нибудь, чтобы забрать их. Ты в старой комнате Гриффина, правильно? Номер семь?

— Я... да.

— Очень хорошо. Я разберусь с этим. А пока я предлагаю вам всем успокоиться. — Он сделал паузу, повернулся и тепло улыбнулся им. После недели, которую они только что пережили, вид лица Энтони в мягком свете свечей заставил Робина расплакаться от облегчения. — Теперь вы в надежных руках. Я согласен, что все очень плохо, но мы не можем ничего решить в этом туннеле. Ты очень хорошо справилась, и я представляю, как ты напуган, но теперь ты можешь расслабиться. Взрослые уже здесь.