Вавилон

Кэти бросила в него картофелину.

— Тогда налегай на это.

— Ah, pommes de terre à l'anglaise. — Энтони подцепил картофель вилкой. — Знаешь, почему французы назвали вареный картофель английским? Потому что они считают, что варить что-то скучно, Кэти, так же как вся английская кухня смертельно скучна...

— Тогда не ешь ее, Энтони.

— Обжарь ее, — упорствовал Энтони. — Туши ее с маслом или запекай с сыром — только не будь таким англичанином.

Наблюдая за ними, Робин почувствовал острую колючку у основания носа. Он чувствовал себя так же, как в ночь памятного бала, когда танцевал на столах под яркими огнями. Как волшебно, подумал он; как невозможно, что такое место может существовать, как это, дистилляция всего, что обещал Вавилон. Ему казалось, что он искал такое место всю свою жизнь, и все же он предал его.

К своему ужасу, он начал плакать.

— О, вот, вот. — Кэти похлопала его по плечу. — Ты в безопасности, Робин. Ты с друзьями.

— Мне очень жаль, — жалобно сказал он.

— Все в порядке. — Кэти не стала спрашивать его, за что он извиняется. — Теперь ты здесь. Вот что важно.

Три внезапных, сильных удара в дверь. Робин вздрогнул, уронив вилку, но никто из аспирантов не выглядел встревоженным.

— Это Гриффин, — весело сказал Энтони. — Он забывает коды, когда мы их меняем, поэтому вместо этого он выбивает ритм.

— Он пришел слишком поздно для ужина, — сказала Кэти, раздражаясь.

— Что ж, приготовьте ему тарелку.

— Пожалуйста.

— Пожалуйста, Кэти. — Энтони встал. — Остальные — в читальный зал.

Сердце Робина забилось, когда он вышел из столовой вместе с остальными. Он вдруг почувствовал себя очень нервным. Он не хотел видеть своего брата. С момента их последнего разговора мир перевернулся с ног на голову, и он с ужасом ждал, что скажет об этом Гриффин.

Гриффин вошел в дверь, выглядя худым, изможденным и уставшим от путешествий, как никогда. Робин внимательно разглядывал брата, пока тот стряхивал с плеч черное крысиное пальто. Теперь, когда Робин знал, что он сделал, он казался совершенно чужим. Каждая черта его лица рассказывала новую историю; эти худые, умелые руки, эти острые, меткие глаза — были ли это черты убийцы? Что он чувствовал, когда бросил серебряный брусок в Иви Брук, прекрасно зная, что он разорвет ее грудь? Смеялся ли он, когда она умерла, так же, как сейчас, увидев Робина?

— Привет, брат. — Гриффин улыбнулся своей волчьей улыбкой и протянул руку, чтобы сжать руку Робина. — Я слышал, ты убил старого доброго папу.

Это был несчастный случай, хотел сказать Робин, но слова застряли у него в горле. Они никогда не звучали правдиво раньше, и он не мог заставить себя произнести их сейчас.

— Молодец, — сказал Гриффин. — Я никогда не думал, что в тебе это есть.

Робин ничего не ответил. Ему стало трудно дышать. У него возникло странное желание ударить Гриффина по лицу.

Гриффин равнодушным жестом указал в сторону читального зала.

— Может, приступим к работе?

— Задача, как мы ее видим, состоит в том, чтобы убедить парламент и британскую общественность, что вступление Великобритании в войну против Китая противоречит их интересам, — сказал Энтони.

— Катастрофа с поджогом опиума поставила все на свои места, — сказал Гриффин. Комиссар Линь издал прокламацию, полностью запрещающую английскую торговлю из Кантона. Тем временем компания «Джардин и Мэтисон» восприняла эти военные действия как оправдание для войны. Они говорят, что Англия должна действовать сейчас, чтобы защитить свою честь, иначе ей грозит вечное унижение на Востоке. Отличный способ взъерошить перья националистов. Палата лордов начала обсуждение военной экспедиции на прошлой неделе.

Но до голосования дело еще не дошло. Лорды парламента все еще колебались, не зная, стоит ли бросать ресурсы страны на столь далекое и беспрецедентное дело. Однако вопрос был серебряным. Победа над Китаем открыла бы Британской империи доступ к самым большим запасам серебра в мире, серебра, которое позволило бы военным кораблям плыть быстрее, а пушкам стрелять дальше и точнее. Если бы парламент выбрал войну, будущее колонизированного мира было бы невообразимым. Британия, овладевшая богатствами Китая, могла осуществить любое количество планов в отношении Африки, Азии и Южной Америки, которые до сих пор оставались несбыточными мечтами.

— Но мы не можем ничего сделать с этими планами прямо сейчас, — сказал Гриффин. — И мы не можем мыслить в масштабах глобальной революции, потому что это невозможно. У нас нет цифр. На чем мы должны сосредоточиться сейчас, прежде чем мы сможем перейти к чему-либо другому, так это на том, чтобы остановить вторжение в Кантон. Если Англия победит — а она обязательно победит, в этом нет сомнений — она получит почти бесконечный запас серебра на обозримое будущее. Если нет, запасы серебра иссякнут, а имперские возможности значительно сократятся. Вот и все. Все остальное несущественно.

Он постучал пальцем по доске, на которой имена различных лордов были рассортированы по разным колонкам.