Вавилон-Берлин

– Остановка дыхания, вызванная передозировкой диацетилморфина, иначе говоря – героина.

– Это же средство от кашля?

Шварц кивнул.

– Таблетки от кашля для морфинистов. Они использовались раньше как противоастматический препарат. Пока не обнаружили, что вызывают привыкание. Это чрезвычайно сильный опиат, его вряд ли можно приобрести на легальном фармацевтическом рынке – только на черном. И если его употребить в большом количестве, то останавливается дыхание. Но вы этого уже не чувствуете.

8

Рат с удовольствием вдохнул прохладный воздух. Некоторое время он постоял у выхода, пытаясь собраться с мыслями. У него было такое ощущение, словно он очнулся от мрачного сна. Мертвое лицо, которое пристально смотрело на него. Такая картина может возникать только после посещения морга! Комиссар зажег сигарету, глубоко затянулся и стал спускаться по ступеням.

Не было никаких сомнений!

Это был он! Однозначно.

Там, на мраморном столе, лежал тот самый русский. Мужчина, который приходил к нему пару ночей тому назад. Пьяный, который расколотил его шкаф. Как быстро, однако, все это произошло! Как быстро это превратилось в очередное расследование для убойного отдела!

Гереон еще раз сделал глубокую затяжку, поднял воротник, доходивший до самых глаз, и отправился к Ораниенбургер Тор.

Почему он ничего не сказал?

Теперь было уже слишком поздно. Они бы спросили его, почему он скрыл эту информацию, и как минимум привлекли бы его к дисциплинарной ответственности.

Рат чувствовал, как к нему возвращается с таким трудом подавляемая ярость. Эта задница – старший комиссар! Если все коллеги в инспекции А – такие же бульдоги, как старший комиссар Бём, то, спрашивается, стоит ли так стремиться к тому, чтобы там работать! Такого идиота он еще не встречал во всем «замке»! По сравнению с ним даже Ланке был любезным, отзывчивым и заботливым начальником!

Разумеется, Гереон ничего не сказал бульдогу. Скорее это был рефлекс, нежели рациональное решение.

Да и какую информацию мог бы он сообщить Бёму? Он ведь практически ничего не знал о погибшем. Борис был в его квартире всего один раз, за несколько дней до своей гибели. Он был пьян, орал и сокрушал все на своем пути. Вот и все. Борис. Рат не был до конца уверен и в имени мужчины, он знал только, что тот искал своего земляка, который жил на Нюрнбергерштрассе. И что теперь он был мертв.

Героин! Значит, он был наркоманом? И потом угодил на автомобиле в Ландвер-канал. Странный случай. И каким образом погибший русский получил повреждения рук и ног? Действительно загадочная история, подумал Рат. История, которая не должна его интересовать.

На Ораниенбургер Тор, у лестницы подземки, Гереон свернул вправо. Закурив еще одну сигарету, он отправился дальше, к вокзалу Фридрихштрассе. Скопление людей на мосту Вайдендаммер Брюкке с тех пор, когда они проезжали здесь на катафалке, заметно увеличилось. У многих закончился рабочий день, люди спешили домой или в ближайшую пивную, думали об ужине, о семье, о подруге или о кружке пива в кругу друзей. Здесь город выглядел пугающе спокойным. Кто из этих людей мог представить себе, что произошло в Нойкёльне и в Веддинге? Продолжалась ли еще стрельба на Германнштрассе? События сегодняшнего дня испортили Рату аппетит, и он только сейчас подумал о том, что весь день ничего не ел. Здесь тоже был филиал «Ашингер», прямо позади тоннеля под железной дорогой на Фридрихштрассе. Комиссар решил что-нибудь перекусить, прежде чем поехать домой. И выпить кружку пива. Или две. Сейчас он мог себе это позволить. Он бросил окурок в Шпрее и стал пробиваться через толпу. Перед вокзалом Фридрихштрассе мальчишки-газетчики выкрикивали заголовки вечерних газет: «Новые баррикадные сражения!» – «Новые жертвы коммунистических беспорядков!» – «Будет ли запрещен Союз красных фронтовиков?».

***

– Странно! – Элизабет Бенке подняла с влажного пола подвала сорванный навесной замок и стала его рассматривать. Кто-то взломал дощатую перегородку. – Это мой замок, – сказала она, заметив вопрошающий взгляд Гереона. – Я заперла на него подвал всего две-три недели тому назад. В конце концов, я не хотела, чтобы он тайком вывез отсюда свои вещи, не заплатив мне за аренду за последний месяц.

Хозяйка протянула своему жильцу дешевый покоробленный латунный замок.

– Кто его взломал? – спросила она и посмотрела на полицейского так, будто он всегда знал ответ на подобные вопросы.

Рат пожал плечами и прошел мимо нее в подвал предыдущего квартиросъемщика. В воздухе там висел затхлый запах, и было темно. Сумеречная 40-ваттная лампа, висевшая в подвале, давала мало света, и глаза Гереона некоторое время привыкали к темноте.

– Когда ты была здесь в последний раз? – спросил он.

Элизабет задумалась.

– Наверное, на прошлой неделе.

– И тогда замок не был взломан?

– Понятия не имею. Я не обратила внимания. Ведь мой отсек вон там.

Женщина указала на два шатких шкафа, в которых пылились стеклянные банки для консервирования. Рядом стоял большой ящик для картофеля.

– У Кардакова есть еще ключ от входной двери? – спросил комиссар.

– Конечно, нет.