Вавилон-Берлин

– Вагоны, но не груз. Товарные поезда из Советского Союза на границе перегружаются. У железнодорожных вагонов русских другая ширина колеи. Почти на десять сантиметров шире нашей.

– Зачем тогда Кардаков решил использовать для контрабанды именно поезд? Вы ведь не в состоянии подготовить столько автомобилей. Как он намерен переправить такое количество золота через границу?

– Именно такой вопрос мы задаем себе вот уже четыре недели. Кардаков и графиня в тот вечер, когда прибыл поезд, не появились на вокзале, как было условлено.

– Вместо них пришел Борис.

– Совершенно верно. Он сопровождал поезд, а также являлся контактным лицом Кардакова.

– Но тогда он должен был вам что-то рассказать.

– Если бы! Этот человек ни слова не говорил по-немецки. Кроме того, он явно испытывал недоверие, когда встретил только моих людей и не увидел никого из своих соотечественников. Мы пытались его успокоить, но он вдруг запаниковал и побежал прочь поперек путей. Следующим, что я узнал о нем, была его фотография в «Абендблатт».

Рат задумался.

– Возможно, Кардаков просто обвел вас вокруг пальца, – предположил он. – Он организует прибытие поезда с химией, а сам удирает с золотом.

– Я не думаю. Без меня он не смог бы ничего сделать с зо-лотом.

Иоганн зажег сигару и дал Фреду знак опять занять свой пост.

– Кстати, вы знаете, – продолжал он, раскуривая сигару, – что можно изготовить из трех частей соляной кислоты и одной части азотной?

– Я не химик.

– Aqua regis.

– Никогда не слышал. Что это?

– Царская водка. Высокоагрессивная смесь, в которой растворяется даже золото.

– Это означает, что золото в кислоте?

– В том-то и дело, что нет. В вагонах только соляная и азотная кислота. Обе кислоты сами по себе не могут растворять золото. Это возможно только в смеси. Золото должно быть где-то в другом месте.

– А в вагонах его нет?

– Нет, мы обследовали каждый миллиметр, который мог бы использоваться как тайник. Хотя вообще-то было ясно, что мы ничего не найдем.

– Почему?

– Как можно было бы незаметно поменять тайник для золота при перегрузке в Восточной Пруссии? Это исключено. Даже в том случае, если вы подкупите всех пограничников и сотрудников вокзала и проверите не только русские, но и немецкие цистерны. Вы не должны забывать, что мы здесь говорим об огромном количестве золота, нескольких тоннах золота.

– Может быть, оно придет второй поставкой. Какой-нибудь незаметный груз, какой-нибудь лом, в котором будет спрятано золото. И потом вы сможете получить его, использовав царскую водку.

– Именно это я и предполагал. Только речь никогда не шла о второй поставке. Я всегда говорил с Кардаковым только об этом поезде. Он подготовил все документы, я их подписал. Ему нужен был кто-то не вызывающий подозрений, кто затребовал бы такую поставку на химическом комбинате в Ленинграде.

Значит, Марлоу играл роль серьезного бизнесмена, чтобы не вызвать подозрения у красных.

– И это сработало?

– У меня был здесь посетитель из советского посольства – этот Трошин, который сейчас пропал без вести, – и все. С тех пор я знал, что ЧК оповещена. Я показал этому человеку поставку и продемонстрировал, что соляной и азотной кислотой можно вытравить все, и он опять удалился.

– Может быть, он был рад, что ваши люди ничего ему не вытравили.

– Возможно.

– Я одного не могу понять, господин Марлоу, – сказал Рат задумчиво. – Если я правильно информирован, вы должны были для Кардакова обратить золото в наличные деньги. Почему же вы тогда разгребаете туман, как и все остальные?

– Никто не посвящен во все детали. Как должна была осуществиться контрабанда, знали только Кардаков и графиня.

– Раз его подвергли пыткам, значит, он все-таки раскрыл тайну.

– Не думаю, потому что он тоже знал только половину. Только графиня знала организацию контрабанды до мельчайших деталей. Тоже своего рода мера предосторожности. Все функционировало исключительно во взаимодействии.

– Ничего себе взаимодействие! Кардаков мертв. И если Сорокину тоже убили, то она унесла свою тайну с собой в могилу.

– Если только опять не всплывут бумаги.

Бумаги! Рат вспомнил о своем визите к Тречкову. Он знал одну из этих бумаг. И знал, где она находится. Но об этом комиссар не сказал.

– Какие бумаги? – спросил он вместо этого.

– Нечто вроде плана. Кардаков и его графиня где-то спрятали план, который содержал тайну – два тонких листка, которые имели смысл только в том случае, если их положить один на другой и держать против света.

Гереон тихо свистнул сквозь зубы.

– А если Кардакова действительно пытали люди из «Черной сотни», то они могли бы прибрать и его бумагу к рукам.

– Значит, Фалин!

Рат пожал плечами:

– Возможно. Или убийца Зеленского.

– Я думаю, что это одно и то же лицо.

***

Было уже давно за полночь, когда Гереон взглянул в зеркало своего гостиничного номера и едва узнал в нем смотревшего на него мужчину. Он подставил лицо под струю холодной воды.