Вавилон-Берлин

В какой-то момент, еще на вокзале Остбанхоф, его одолела усталость. Когда они вернулись с холодного грузового вокзала в кабинет Марлоу, где все еще висела предгрозовая духота, и полицейский сел в удобное кресло, которое ему было известно еще по его первому визиту сюда, у него стали слипаться глаза.

Иоганн это заметил. Он порылся в письменном столе и помахал бумажным пакетиком.

– Господин комиссар, при нашей последней встрече вы производили впечатление более бойкого человека. Причина в этом?

Сначала Рат чуть растерялся. Тогда Марлоу бросил ему пакетик, и он поймал его и убрал в карман. Больше Гереон ничего не взял – только это, подумав, что на ближайшее время ему не повредит небольшой взбодритель. У него еще так много дел, на сон почти не остается времени.

Рат еще некоторое время оставался у доктора М., но все же было уже поздно. По крайней мере, на этот раз он смог еще взять такси на Кюстринерплац. Водитель посмотрел на него, как на призрак. Огни в «Плазе» погасли, этот таксист приехал слишком поздно, чтобы подобрать последнего посетителя варьете, и ел бутерброд, когда комиссар его побеспокоил.

«Неудивительно, что он принял тебя за духа», – подумал Рат, стирая капли холодной воды со своего отражения в зеркале. Затем он насухо вытер полотенцем лицо и лег в постель. В голове у него кружились беспорядочные мысли – там был дикий хаос, без смысла и разума.

Бруно Вольтер и Йозеф Вильчек, несвятой альянс. Торговцы оружием – Рат вполне мог себе это представить при многочисленных контактах Бруно со старыми товарищами. Но не охотились ли и они за золотом? Если да, то у них с самого начала не было никаких шансов. Сотрудник полиции нравов и мелкий мошенник. Даже если бы Вильчек не умер, Вольтер никогда бы не пришел к своей цели, имея таких конкурентов из тайных служб, профессиональных преступников и политических преступников по убеждению. Разве что у него были еще другие союзники, паршивые овцы в полиции и рейхсвере. Но в погоне за золотом сейчас достигли успеха другие. Ни владелица – графиня Сорокина, ни запуганная «Красная крепость», ни Марлоу, у которого у погрузочной платформы стоят только несколько вагонов, полных кислоты, и с которыми он не знает, что делать. Двое мужчин были ближе всех к золоту. Один из них – русский со шрамом на лице, по имени Никита Фалин. Другой – сотрудник криминальной полиции Пруссии Гереон Рат. У графини нет больше ее бумаг. Даже если она попала в лапы к Фалину, это ничего не даст парню со шрамом. Рат знал это, но не стал снимать с Марлоу его самую большую озабоченность: черносотенцы могли бы раздобыть бумаги графини с планом и выйти на тайник с золотом.

Знание – сила!

Комиссар смотрел в потолок, как будто там можно было найти ответ на эту загадку. На улице были слышны первые звуки просыпающегося города, а Гереон все еще лежал в постели и не мог уснуть, хотя и не притронулся к пакетику с кокаином, который лежал между страницами Библии на тумбочке. На всякий случай.

Лучше бы он попросил у Марлоу снотворное, подумал Рат.

Потом наконец глаза у него закрылись, и он заснул.

***

У него было ощущение, что он совсем не спал, когда его разбудил телефон, и приветливый голос портье сказал:

– Доброе утро, господин Рат. Услуга «Будильник»! Сейчас ровно шесть часов тридцать минут.

Свинцовая усталость мгновенно исчезла, когда полицейский вспомнил вчерашний день. Адреналин ударил ему в кровь, его снова взбудоражило. Но ему нужен был не кокаин, а холодный душ.

Еще не было семи, когда он вышел на улицу и направился вниз по Мёкернштрассе. На берегу Ландвер-канала оказалось, что погнутое береговое ограждение уже было заменено на новое. Свежевыкрашенный металл блестел на утреннем солнце, и лишь ободранная кора на дереве напоминала об аварии. Рат, задумавшись, направился дальше.

На Йоркштрассе ему еще издалека бросился в глаза зеленый «Опель». Геннат, очевидно, уже получил информацию о Зеленском и установил слежку за квартирой Фалина. Включил ли уже Будда в список подозреваемых самого близкого друга погибшего?

В машине, совершенно очевидно, сидели Плих и Плюх, хотя Гереон не мог видеть их лиц. Секретарь по уголовным делам Червински дремал. Его голова лежала на руле. Что делал ассистент Хеннинг, Рат не видел. Сам же он был в мертвой зоне, пока шел к автомобилю.

– Доброе утро, господа, – сказал комиссар, похлопав по зеленой металлической крыше. Альфонс Хеннинг повернулся и посмотрел на него большими глазами, а Пауль Червински вздрогнул от неожиданности и ударился локтем. Его шляпа упала на колени Хеннинга.

– Господи, Рат, ты меня напугал! – Червински был явно раздражен. – Мы ведем наблюдение за подозреваемым! Ты хочешь, чтобы мы провалились?

– Вы ведете наблюдение не за подозреваемым, а за его квартирой, – возразил Гереон. – Если бы он был дома, вы бы уже давно притащили его к Геннату. Ведь так? Или я не прав?

– В любом случае мы не должны засветиться, – промямлил Пауль. – Было бы неплохо, если бы ты исчез.

– Тогда ты тоже должен прекратить храпеть, – сказал Рат и попрощался, в последний раз ударив по крыше автомобиля.