Вавилон-Берлин

Только одиннадцать часов! Возможно ли такое, чтобы часы в Полицейском управлении шли медленнее, чем где-либо еще? Грегор Ланке готов был почти поспорить, что это так. Он скучал. Уже в понедельник утром. Хорошо началась неделя! Если бы старший комиссар хотя бы вышел! Тогда Ланке смог бы опять посмотреть фотографии. Пока это было самым интересным в полиции нравов – разглядывать снимки. Иногда он даже брал их с собой домой, хотя вообще-то это было строго запрещено, потому что они являлись уликами. Но о таком материале другие инспекции здесь, на Алексе, могли только мечтать. А полицейские в Кёпенике, наверное, даже не знали, что такое вообще существует.

На письменном столе Грегора зазвонил телефон. Это случалось не часто. От неожиданности он вздрогнул.

– Полиция нравов. Ланке слушает, – отрапортовал он.

– Я бы хотел поговорить с комиссаром Ратом, – послышался в трубке мужской голос.

– Он здесь больше не работает.

Короткое молчание на другом конце провода.

– Ну тогда с комиссаром Вольтером.

– Со старшим комиссаром Вольтером, – поправил Грегор звонившего и прикрыл микрофон ладонью. – Господин старший комиссар! – крикнул он Бруно, сидящему за соседним столом. – Какой-то чудной тип хочет с вами поговорить.

– А как его имя?

– Он не назвался.

Вольтер неохотно поднялся из-за стола. В последние дни он был не в самом лучшем расположении духа, отметил про себя Грегор. Хорошо, что дядя Вернер был здесь шефом, и старший комиссар был вынужден сдерживать свое дурное настроение и не вымещать его на своих сотрудниках. По крайней мере, на одном из них, по имени Грегор Ланке.

– Давайте, – сказал Бруно и вырвал у него из руки трубку. – Вольтер! – рявкнул он в микрофон.

Некоторое время он ничего не говорил, а потом схватил листок бумаги с письменного стола Ланке и стал что-то записывать. Грегор пытался разобрать, что писал его шеф, но тот ловко прикрывал листок своим массивным телом.

– Это не телефонный разговор, – сказал, наконец, Вольтер. – Нам надо увидеться. Скажите, где и когда.

Через десять минут старший комиссар был уже в пути. Грегор Ланке обрадовался. Теперь он опять мог рассматривать фотографии.

***

Рат целый день занимался второстепенными делами. Ему было необходимо получить по возможности полную картину по делу Кардакова. Не для прокурора – у него теперь здесь было не так много работы, – а скорее для Генната, который ждал более подробной информации о причинах смерти двоих русских. Если будет ясно, почему и как Фалин и Зеленский осуществляли свои пытки и убийства, то, вероятно, будет понятно, и кто приговорил их к смерти. И почему.

Большинство сотрудников инспекции А полагали, что им известен адрес убийцы: Унтер-ден-Линден, 7. Там располагалось советское посольство, откуда проводили свои операции чекисты, которых Сталин в основном засылал в страну в качестве посольских сотрудников. Как Вадима Трошина.

Рат воздерживался от высказывания своей точки зрения. У него было иное представление о том, кто отправил русских к праотцам, но он предпочел держать свое мнение при себе. Если бы он вообще строил предположения, то делал бы ставку на теорию чекистов, хотя верил в нее так же мало, как и в Деда Мороза. Основную часть времени Гереон уединялся, чтобы избежать этих идиотских разговоров. Оказавшись в своем кабинете, он сделал пару звонков. В Штеглитце никого не было дома, кроме горничной. Уважаемого хозяина ждали только к обеду, но ему можно было позвонить в канцелярию. Пару раз Рат пытался позвонить в отель «Континенталь» в Магдебурге, но безуспешно. Господин начальник полиции уехал и еще не возвращался, доложил ему услужливый портье.

В обед Гереон не пошел ни в столовую, ни в «Ашингер». Вместо этого он взял машину и отправился в Штеглитц.

Дверь ему открыла горничная.

– Уважаемый господин как раз обедает, извините, – сказала она.

– Скажите штурмгауптфюреру, что у меня для него новости от лейтенанта Вольтера, – попросил комиссар. – Срочные новости. Детали я могу сообщить ему только лично.

Девушка, похоже, не в первый раз сталкивалась с подобными таинственными визитами.

– Подождите, пожалуйста, в гостиной.

Она отвела гостя в небольшое помещение. На стене висела фотография Гитлера, странного малого с усами, как у Чарли Чаплина, который своим неулыбчивым взглядом напоминал Вильгельма Второго. На столе лежали газеты – «Дер Ангрифф» и «Дер Фёлькише Беобахтер». Генрих Рёллекке не делал тайны из своих политических взглядов.

Через некоторое время в комнату вошел хозяин. Рат отложил в сторону «Дер Ангрифф», который как раз листал.

– А, это вы! – узнал его Генрих. – Вы опять исполняете роль курьера Бруно?

– Это оправдало себя. У лейтенанта важная новость для вас, господин штурмгауптфюрер.

– Позвольте, я отгадаю: вы можете наконец поставить штурмовому отряду обещанное оружие?

– Откуда вы знаете? – Гереон постарался, чтобы в его голосе прозвучало искреннее удивление. Значит, шарфюрер Шеффнер обо всем доложил.

Рёллекке надменно улыбнулся.

– У штурмового отряда повсюду есть уши. Так оружие уже прибыло?