Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

«Башня массивной каменной кладки, имеющая один фарлонг в длину и ширину, на которой была возведена вторая башня, а на ней – третья, и так до восьми ступеней. Взойти на вершину можно по внешней стороне постройки по дорожке, которая обвивается вокруг всех башен. Приблизительно на полпути к вершине есть место для отдыха и сиденья, где люди обычно сидят некоторое время по дороге к вершине. На самой верхней части башни находится просторный храм, и внутри храма стоит кушетка необычных размеров, богато украшенная, а рядом с ней – золотой столик. Здесь нет никаких статуй, и это помещение ночью занимает лишь одна женщина из числа местных жительниц, которая, по утверждениям халдейских жрецов этого бога, избрана им для себя из всех женщин этой страны.

Они также заявляют – но я не верю этому, – что бог лично приходит в этот зал и спит на этой кушетке».

Однако рассказ Геродота – это не все. Пытаясь представить себе, как выглядела эта постройка, мы все же можем опереться на одно-единственное, очевидно относящееся к тому времени изображение. На разбитой черной стеле, большая часть которой находится в частной коллекции, начертаны и горизонтальная проекция этого здания, и его профиль; рядом с ними стоит царь Навуходоносор, и есть надпись, которая гласит: «Этеменанки – я превратил ее в чудо для народов мира. Я устремил ее вершину в небо, сделал двери для ворот и покрыл ее битумом и кирпичами». Барельеф делает поправку к рассказу Геродота, показывая не восемь, а лишь шесть ступеней с «просторным храмом» наверху.

В настоящее время нет даже развалин на том месте, где когда-то устремлялась к небу Этеменанки. После завоеваний в Азии Александр Македонский намеревался сделать Вавилон столицей своей империи. Равняясь на месопотамские традиции, он принял решение восстановить вавилонский зиккурат и начал разбирать стареющую конструкцию, готовя ее к реконструкции. Он не дожил до исполнения своего честолюбивого плана, так что все, что мы видим сегодня на том месте, которое когда-то было вавилонским Эриду, – это полузатопленный фундамент.

После Эсагилы и Этеменанки гости Вавилона проходили через другие ворота, чтобы попасть в прилегающий квартал: «От Больших ворот до Ворот Иштар место называется Кадингирр», – говорится в путеводителе. Кадингирр – это шумерское название аккадского «Баб-илу» – Вавилона, что толкуется как «Врата бога». Возможно, этот район когда-то был центром городского образования. Так Эриду – изначальное средоточие месопотамской культуры и Вавилон – ее последнее и самое прославленное выражение были символично объединены на этой земле.

Квартал Кадингирр был местом, где находился самый впечатляющий из проектов Навуходоносора по обновлению города – его собственные великолепные дворцы, дорога для процессий со стенами, изумительно украшенными изразцами в виде львов, которая вела в храм Мардука через величественные Ворота Иштар высотой 18 м с их зубчатыми бастионами, сверкающими синими фасадами, украшенными быками и драконами белого и желтого цвета, на которых имеется длинная надпись самого царя: «Так как эта улица Вавилона стала все больше понижаться, я снес ворота и заново заложил их фундамент на сливной плите с помощью асфальта и кирпичей. Я приказал сделать их заново из кирпичей с синим камнем, на котором были изображены удивительные быки и драконы. Я настелил на них крышу, перекрыв их величественными кедрами во всю длину. Я установил на всех воротах двери из древесины кедра, отделанной бронзой. Я поставил диких быков и свирепых драконов в воротах и тем самым украсил их, придав им роскошь и великолепие, чтобы человечество могло глядеть на них в удивлении».

Страх перед будущим

Озабоченность воспроизведением прошлого в качестве гарантии того, что символизм города Вавилона сохранится в будущем, можно рассматривать как продолжение давней традиции Месопотамии. Это касается как учреждения Ашшурбанипалом библиотеки «ради далеких дней», так и правителей Вавилона в 1-м тысячелетии до н. э., по-видимому обеспокоенных тем, что прошлое может совсем исчезнуть.

Большинство культур либо смотрят в грядущее, либо вглядываются в минувшее. Редко бывает и то и другое. Когда будущее подает радужные надежды и кажется самым волнующим, истории обычно предоставляют самой позаботиться о себе. Германские поселенцы в Западной Европе позволили большей части римских городов разрушаться: крытые соломой деревянные хижины на рыночных площадях, загоны для скота, свинарники в общественных банях. Средневековые строители соборов проявляли минимум уважения к часовням своих предков. Архитекторы Викторианской эпохи, занимавшиеся индустриализацией и модернизацией Великобритании с ее быстро развивавшейся наукой и огромными достижениями в машиностроении, не могли дождаться сноса всех этих жутких старомодных неоклассических домов времен королей Георгов. Да, их часто заменяли зданиями, спроектированными в фантазийной версии средневекового стиля, но оставлять сами старинные постройки не стояло в повестке дня XIX в.