Вавилон. Сокрытая история

– Спасибо. – Робин толком не понимал, что с этим делать, он до сих пор не мог поверить в происходящее. – А вы… хотите войти? Обговорить все подробнее?

– Пожалуй, – согласился Эйбел. – Я ведь для этого и пришел.

Они шагнули обратно через порог, пригласив Эйбела.

Итак, линия фронта была начерчена. В тот день они заключили самый странный альянс. Люди, которые несколько недель назад выкрикивали непристойности в адрес студентов Вавилона, теперь сидели в вестибюле, обсуждая тактику уличной войны и строительство заграждений. Профессор Крафт и бунтовщик по имени Морис Лонг склонили головы над картой Оксфорда в поисках идеальных мест для установки новых баррикад, чтобы помешать вой- скам.

– Баррикады – единственная стоящая штука, которую мы позаимствовали у французов[111], – сказал Морис. – На широких улицах нужны низкие баррикады – брусчатка, бревна и тому подобное. Потребуется много времени на расчистку, и не пройдет кавалерия или тяжелая артиллерия. А если вот здесь перекрыть узкие проходы к двору, мы не выпустим их с Хай-стрит…[112]

Виктуар и Ибрагим сидели за столом с другими забастовщиками и делали пометки, какие серебряные пластины больше всего пригодятся для обороны. Часто всплывало слово «бочка»[113], как понял Робин, бунтовщики собирались устроить налет на винные погреба, чтобы запастись материалом для баррикад.

– Сколько ночей вы хотите здесь продержаться? – спросил Эйбел.

– Сколько потребуется, – ответил Робин. – В этом и смысл, наши противники могут из кожи вон лезть, но пока мы удерживаем башню, они бессильны.

– У вас здесь есть кровати?

– Только одна койка, которой мы пользуемся по очереди, но обычно мы просто ложимся в проходах.

– Не очень-то удобно.

– Не то слово, – криво улыбнулся Робин. – Вечно на тебя кто-то наступает, когда идет в туалет.

Эйбел хмыкнул и обвел взглядом огромный вестибюль с полированными полками красного дерева и гладким мраморным полом.

– Что ж, чем-то приходится жертвовать.

В тот вечер в Оксфорд вошли войска.

Переводчики смотрели с крыши, как по Хай-стрит идет колонна солдат в красных мундирах. Прибытие целого взвода с оружием должно было вызвать переполох, но никто не испугался по-настоящему. Среди домов и магазинов в центре города войска выглядели неуместно, как будто маршируют на параде под приветственные крики горожан. Солдаты шли медленно, вежливо уступая дорогу переходящим улицу людям. Все это выглядело странно.

У баррикад солдаты остановились. Усатый командир, увешанный медалями, спешился и зашагал к перевернутой телеге. Похоже, баррикада сбила его с толку. Он оглядел наблюдающих за ним горожан, словно в ожидании объяснений.

– Как думаете, это лорд Хилл? – спросила Джулиана.

– Он же главнокомандующий, – отозвался профессор Чакраварти. – Никто не пошлет главнокомандующего, чтобы нас приструнить.

– Почему это? – возразил Робин. – Мы же подрываем основы государства.

– Не стоит так драматизировать, – шикнула на него Виктуар. – Смотрите, они разговаривают.

Из-за баррикады вышел Эйбел Гудфеллоу.

Командир взвода встретился с ним посреди улицы. Они перекинулись несколькими словами. Робин не слышал, о чем они говорят, но разговор явно был напряженный. Начался цивилизованно, но потом оба стали яростно жестикулировать, и Робин даже забеспокоился, как бы офицер не надел на Эйбела наручники. Наконец они явно пришли к какому-то соглашению. Эйбел вернулся за баррикаду, причем всю дорогу пятился, словно боялся, что ему выстрелят в спину. Усатый военный вернулся к своим солдатам. А потом, к удивлению Робина, те отступили.

– Он дал нам сорок восемь часов, чтобы все убрать, – сообщил Эйбел, вернувшись в башню. – После этого они будут штурмовать баррикады.

– Значит, у нас есть два дня, – сказал Робин. – Этого мало.

– На самом деле больше. Этим не кончится. Он сделает еще одно предупреждение. Потом еще одно. А затем третье, самое серьезное. Они будут всячески тянуть время. Если они намерены пойти на штурм, то уже это сделали бы.

– Но по бунтовщикам Свинга они с удовольствием открыли стрельбу, – возразила Виктуар. – И по демонстрантам в Манчестере.

– Там не было борьбы за местность, только за политические принципы. Восставшим не надо было удерживать свою территорию, когда в них начали стрелять, они просто разбежались. А мы удерживаем центр города. В наших руках башня, сам Оксфорд. Если солдаты случайно застрелят прохожего, все выйдет из-под контроля. Им не удастся сломать баррикады, не разрушив город. А этого парламент не может допустить. – Он встал, собравшись уходить. – Мы не подпустим их близко. А вы продолжайте писать листовки.

Вот так у баррикад на Хай-стрит установилось шаткое равновесие между забастовщиками и армией.