Вавилонская башня

Многие исследователи изучали с давних пор книги Геродота, пытаясь понять, как сложились у него те или иные впечатления и каким образом он пришел к своим утверждениям. К описанию Вавилонской башни, сделанному Геродотом, мы еще обратимся, когда перейдем к анализу попыток ее реконструкции. А пока ограничимся лишь отдельными его рассуждениями относительно Вавилона. Здесь следует иметь в виду, что для нас важно не только то, что он говорит, но и то, чего не говорит. Так, он не описывает подробно ни дворец, ни прославленные более поздними авторами висячие сады Семирамиды. Это можно объяснить только тем, что Геродот не получил доступа в строго изолированный район, оказавшийся после искусственного изменения русла Евфрата на другом берегу реки и ставший местопребыванием персидского сатрапа. Отсутствуют также у Геродота упоминания Летнего дворца, расположенного за пределами города, Дома новогоднего праздника, Дороги процессий, Ворот Иштар. Вероятно, эти сооружения успели прийти в упадок, а новогодние процессии более не устраивались.

Зато Геродот подробно описывает городские стены, хотя он мог видеть только их развалины. Так, он пишет: «Вавилон не только очень большой город, но и самый красивый из всех городов, которые я знаю. Прежде всего город окружен глубоким, широким и полным водой рвом, затем идет стена шириной 50 царских локтей, а высотой 200… На верху стены, по краям, возвели по две одноэтажные башни, стоявшие друг против друга. Между башнями оставалось пространство, достаточное для проезда четверки лошадей. Кругом на стене находилось 100 ворот целиком из меди (в том числе их косяки и притолоки)»^{24}. Утверждения Геродота, касающиеся городских стен Вавилона, несомненно, преувеличенны; ни указанная им ширина, ни число ворот не подтверждаются данными раскопок.

Геродот подробно изучил храмовой участок Мардука. Очевидно, в услышанных им от жителей рассказах относительно местных нравов и религиозных обычаев содержалось много преувеличений. После описания внешнего вида башни Геродот переходит к храму, находившемуся на вершине зиккурата: «На последней башне воздвигнут большой храм. В этом храме стоит большое, роскошно убранное ложе и рядом с ним золотой стол. Никакого изображения божества там, однако, нет. Да и ни один человек не проводит здесь ночь, за исключением одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога, бог выбирает себе из всех местных женщин. Эти жрецы утверждают (я, впрочем, этому не верю), что сам бог иногда посещает храм и проводит ночь на этом ложе. То же самое, по рассказам египтян, будто бы происходит и в египетских Фивах. И там в храме Зевса Фиванского также спит какая-то женщина. Обе эти женщины, как говорят, не вступают в общение со смертными мужчинами»^{25}.

Что касается убранства храма Эсагилы, то о нем Геродоту, очевидно, рассказывали вавилоняне, так как большинство культовых предметов, включая статую Мардука, будучи изъято из храма Ксерксом, ко времени посещения Геродота уже отсутствовало. «Есть в священном храмовом участке в Вавилоне внизу еще и другое святилище, где находится огромная золотая статуя сидящего Зевса. Рядом же стоят большой золотой стол, скамейка для ног и трон — также из золота. По словам халдеев, на изготовление всех этих вещей пошло 800 талантов золота. Перед этим храмом воздвигнут золотой алтарь. Есть там и еще один огромный алтарь; на нем приносят в жертву взрослых животных, на золотом же алтаре можно приносить в жертву только сосунков. На большом алтаре халдеи ежегодно сжигают 1000 талантов ладана на празднике в честь этого бога. Была еще в священном участке в то время, о котором идет речь, золотая статуя бога, целиком из золота, 12 локтей высоты. Мне самому не довелось ее видеть, но я передаю лишь то, что рассказывали халдеи… Так роскошно украшен этот [храм] и священный участок, где также есть много посвятительных даров от частных лиц»^{26}.

При оценке описаний Геродота следует учитывать, что к моменту их составления со времени расцвета Вавилонского царства успело пройти ни мало ни много двести лет. Да и сами информаторы Геродота о многом знали только понаслышке. Тем не менее описания храмового инвентаря, если заменить имя Зевса именем Мардука, окажутся достаточно праводоподобными. Впрочем, как раз при упоминании царских имен часто возникали ошибки, к тому же самого Навуходоносора, при котором было возведено большинство описанных Геродотом построек, к этому времени, очевидно, успели забыть. Вместо него названы сказочная царица Семирамида (в истории ее до недавних пор отождествляли с царицей Ассирии по имени Шаммурамат, жившей в IX веке) и Нитокрида, якобы сделавшие Евфрат судоходным и перекинувшие через реку мост, т. е. им приписано как раз то, что на самом деле сделал Навуходоносор.