Вавилонская башня

Необходимость послесловия вызвана обстоятельствами, специфическими именно для советского читателя. Сейчас уже общепризнано, что гуманитарное образование в нашей стране изрядно пострадало во времена культа и застоя. Людей, обладающих систематическими знаниями по истории, у нас явно недостаточно, зато развелось множество полузнаек и охотников до сенсаций. Так что чтение этой книги не всем дастся легко. Положение усугубляется еще и практическим незнанием основной массой читателей Библии, да и классиков античной литературы. Пусть же издаваемый перевод книги Эвелин Кленгель-Брандт и послесловие к нему будут маленьким вкладом в нашу общую работу, направленную на возрождение исторического сознания.

* * *

Если попросить кого-либо назвать знаменитейшие города древности, ответ, вероятно, всегда будет одинаков: Афины, Вавилон, Иерусалим, Рим — если перечислять их в алфавитном порядке. Хронологический порядок был, однако, иным: Афины старше Рима, но ненамного; Иерусалим намного старше Афин; но основание Вавилона уходит в еще более глубокую древность — примерно к середине III тысячелетия до нашей эры или даже раньше. Начало Вавилона было очень скромным, долгое время он находился в тени более древних и в III тысячелетии до нашей эры куда более знаменитых и могущественных городов. Тысячелетие спустя он стал самым знаменитым, самым большим и самым богатым городом Ближнего Востока, да и всего тогдашнего цивилизованного мира. К началу нашей эры от него остались груды развалин, постепенно превращаемые дождями и ветрами в глиняные холмы. Та же участь постигла и соперничавшие с Вавилоном города, и глинистые холмы-телли между Тигром и Евфратом — вот и все, что напоминает сегодня о некогда процветавшей здесь цивилизации и указывает археологам, где надо вести раскопки.

В Месопотамии нет таких впечатляющих памятников древности, как, например, в Египте. Там пирамиды и Сфинкс, храмы и скальные гробницы царей, гигантские обелиски и статуи, таинственные письмена — все это производит неизгладимое впечатление даже при заочном знакомстве или при самом беглом взгляде, все это стало знаменито еще на заре европейской цивилизации, вызывая почтительное восхищение греческих и римских путешественников. Античные авторы писали о безмерной древности египетской истории, о таинственной мудрости египетских жрецов. О древней Месопотамии эти авторы писали гораздо меньше. В сущности, один лишь Геродот оставил нам более или менее подробные сведения о Вавилоне, все еще пышном, богатом и многолюдном, хотя уже и переставшем быть столицей империи. Сведения о Вавилоне сохранила для нас и Библия. Сведения эти самого разнообразного свойства — от чисто мифологических, хотя и имеющих некую реальную основу, до вполне исторических. К мифологическим относится также и история о Вавилонской башне — повествование о греховной гордыне, второй (после Адама и Евы) попытке человека сравняться с богом, достать до неба; оно же представляет собой этиологический (поясняющий) миф о причине человеческого разноязычия.

Как уже сказано, месопотамская цивилизация оставила по себе гораздо менее впечатляющие памятники, чем египетская. Даже памятники месопотамской письменности — глиняные (изредка каменные) таблички, конусы, призмы, цилиндры, густо покрытые вдавленными значками, представляющими комбинации из клинообразных черточек, — выглядят куда менее привлекательно, чем изящные свитки египетских папирусов, исполненные разноцветными чернилами, а иногда и украшенные рисунками. Но необходимо помнить, что из двух древнейших цивилизаций — египетской и месопотамской — вторая имела для европейской культуры несравненно большее значение. Античная культура переняла, сохранила, развила и передала нам месопотамские достижения в области математики, астрономии, медицины и многих других наук. Античный философский диалог и, вероятно, даже театр восходят к месопотамским прототипам. Оттуда же пришли и многие мифологические сюжеты античности (например, о смене поколений богов).

Другим путем, через Библию, пришли в Европу этические поиски жителей древней Месопотамии и их политические теории. Именно древние вавилоняне были первыми, кто задумался о сущности и роли зла, о предназначении человека. С наибольшей глубиной и художественной силой эти мысли выражены в библейских книгах — «Книге Иова» и «Экклесиасте», но мы знаем и клинописные сочинения на эти же темы — пусть и не столь совершенные, но первые в человеческой истории. К Месопотамии (через ту же Библию) восходят и политические теории европейского и русского средневековья, отголоски которых дожили даже до нашего времени.