Вавилонские ночи

— На ярлыке есть серийный номер, — продолжал Спец. — Вы ведете учет этих номеров?

— Не всегда, — соврал продавец.

— Ясно, — сказал Спец.

Продавец улыбнулся и предупредил:

— Мы скоро закрываемся на обед.

— Ах так? Вы тут один работаете?

— Днем один, — ответил продавец. — Не сказать чтоб у нас наблюдался наплыв покупателей.

— Так я и думал, — произнес Спец. Он разглядел продавца повнимательнее. «За сорок. Не женат, но и не голубой — ну, или пока не подозревает об этом. Живет со своей гребаной тетушкой. Я мог бы предложить ему деньги, но настоящая его проблема не в деньгах, — размышлял Спец. — Хм…»

Он вышел из магазина и позвонил Микки.

— Подгребай сюда, — велел он, — и надень школьную форму.

Микки нарисовалась через пятнадцать минут, как раз когда продавец закрывал магазин на обед. Она была одета как мальчик из английской частной школы — короткие фланелевые штанишки, белая рубашка и джемпер с маленьким школьным гербом (если как следует присмотреться, там было написано «отстудентить тебя?»). Симпатичная маленькая шапочка. Спец провел ее внутрь.

— Это моя подружка Микки, — сообщил Спец продавцу. Тот поглядел на Микки, потом на Спеца, потом снова на Микки и долго не сводил с нее глаз. После чего посмотрел на Спеца и вопросительно вскинул брови.

— Микки просто обожает парики, — сказал Спец. — Так ведь, Микки?

— Да, — подтвердила Микки. — Обожаю. — Она устремила на продавца свои огромные голубые глаза и принялась посасывать мизинец правой руки.

— Микки нравится переодеваться. Нравится играть в разные игры и все такое. Она необыкновенная. А еще она художница. Микки, нарисуй милому дяде картинку.

Микки, которая в свободные от работы дни изучала живопись, достала маленький блокнотик и быстро, мастерски набросала рисунок. Потом шаловливо улыбнулась и протянула блокнот продавцу.

— Господи, — вымолвил продавец, взглянув на картинку и побледнев.

— Микки, — заявил Спец, — хотела бы пообедать с вами.

— Правда хотела бы, — подтвердила Микки.

— И что это будет мне стоить? — спросил продавец.

— Полчаса в обществе Микки в обмен на его адрес.

— Я ведь за такие фокусы могу места лишиться.

— Мест на свете много, — парировал Спец, — а Микки всего одна.

— О Боже, — пискнула Микки и принялась потирать промежность.

— В чем дело? — спросил продавец.

— Я почти на пике, — призналась Микки.

— Писать? — недослышал продавец. — Вам нужно в туалет?

— Не писать, а на пике, — поправил Спец. — Я же вам говорил, что она — нечто особенное.

— Вы имеете в виду?.. — начал было продавец.

— Похоже, у вас осталась всего минута или полторы, — пояснил ему Спец. — Иначе вечеринка начнется без вас.

— Я не знаю домашнего адреса того типа, — выпалил продавец, пожирая глазами извивающуюся Микки. — Он платил со счета фирмы, по кредитке, от имени какого-то салона красоты на Вестерн-авеню.

— Давайте адрес салона, — потребовал Спец.

— О Боже, — простонала Микки, переминаясь на месте. — О Боже.

Продавец глянул на часы, потом юркнул в подсобку. Ровно тридцать секунд спустя он вернулся с адресом, накорябанным на клочке бумаги. Сунув бумажку Спецу, он снова посмотрел на часы.

— У вас осталась минута, — оповестил его Спец и, выходя, шепнул Микки: — Не обижай его.

— Надеюсь, не переборщу, — ответила Микки.

Продавец лихорадочно запер за Спецом входную дверь. Спец сквозь витрину разглядел, как Микки схватила его за руку и поволокла в подсобку. Потом прочитал адрес и хохотнул. Микки любила играть в самые разные игры, некоторые подразумевали введение нестандартных предметов в интимные места — причем необязательно в ее. Провести с Микки полчаса — все равно что взять напрокат гондолу из диснеевских мультиков и отправиться в путешествие по Стране плюшевых мишек, а в итоге очутиться на кухне у маркиза де Сада. Спец искренне надеялся, что бедолага не захватил с собой обед из дома, иначе остаток дня ему придется выковыривать из задницы кусочки бекона и сэндвича с помидорами. «Хотя, — подумал Спец, — может, он сам был бы и не прочь».

ГЛАВА 21

Спец отыскал на Вестерн-авеню салон красоты. Перека там не оказалось, и Спец почувствовал своего рода облегчение — не хотелось измочаливать его до полусмерти на глазах у свидетелей. Куда лучше заявиться к засранцу домой и застать его врасплох прямо на толчке или типа того.