Важенка. Портрет самозванки

— Теоретически можно. Сколько там? Километров восемьдесят. Девяносто? Ну вот, стольник выкрутить, доедешь. Но, видишь, бабки на станции показали, что никого толком не помнят, вроде сходил народ с поезда, но к ним соседка сразу подошла, заговорила их. Обзор закрыла. Эх, нам бы свидетелей маломальских из электрички той. Пустая совсем была. Конец лета, полдень, что там ловить. Транспортная походила два дня по поездам, да без толку… Может, ты еще с этим фото теперь? Давай, завтра-послезавтра, именно дневные на Выборг, там их немного.

Кравченко загрустил, убрал фото в папку из кожзама.

— А как она вам вообще показалась?

— Да, слушай, показалась! Нормальная девчонка, запутал ее Аверин. Квартира, в Австралию по контракту, а у нее как раз все с этим неблагополучно: жить негде, с учебы выгнали, не работает. Выход! Да еще какой! Против Ангарска-то. Мотив? Моти-и-ив. Но тем не менее… Она ничего, разумная такая, посмотрим. Вот только показалось, когда пропуск ей подписывал и она поближе так ко мне, показалось, вином от нее.

— Вадим Семеныч, ну ладно вы к нам постоянно с этим! Но девчонка-то беременная!

— Духи, что ли, такие, — задумчиво кивнул следователь, через плечо покосился на банку с борщом. — Ты это, лейтенант, давай к девятнадцати туда дуй, по адресу, народ с работы подтянется, и после сорок седьмой обойди с этим фото все подъезды, поспрашивай. Может, видел кто, во сколько, куда, откуда в тот день эта дамочка перемещалась.

* * *

Важенка нажала кнопку лифта с подпалинами: за лето ее пытались поджечь уже два или три раза. Эти кнопки горят так ярко и весело.

Палец на ней надо удерживать секунды три. Было слышно, как за эти секунды в машинном отделении громко и приятно щелкали какие-то реле, автоматы. Звук почти такой же, как в троллейбусах. Если кнопку отпустить раньше, чем все автоматы успеют переключиться, то лифт не поедет и с такими же щелчками все вернется в прежнее положение. А вот человеку назад не отыграть. Важенка толкнула распашные створки, шагнула в лифт, пол сразу немного ухнул вниз, закрыла за собой тяжелую шахтовую дверь. Вдруг вздрогнула, тревожно втянула воздух.

К привычному запаху старой деревяшки — так пахнет в антикварных магазинах, хотя Митя смеялся, что это просто дешевый лак, которым покрыта фанера кабины, — к привычному запаху этого лака примешивался запах электрички. У Важенки потемнело в глазах. Этажом ниже лифт передернулся и замер. Громыхнула металлическая дверь, дрогнули распашные дверцы. Важенка задрала плечи, перестала дышать. Жутко мигала потолочная лампа. Сначала вертикально на заднем колесе въехал велосипед. Кто-то вел его сзади за руль. Важенка забилась в угол, сквозь ужас, задранное колесо, лифтовый полумрак все-таки разглядела за великом соседского мальчишку. Он уткнул его передним колесом в другой угол. Отвел от нее взгляд. Лифт загудел и обрушился вниз.

— Чем пахнет? — сдавленно спросила Важенка. — Чувствуешь?

Мальчик молчал. Блеснули его глаза, блестели спицы. Важенка вдруг поняла, что адский лифт сейчас не остановится. Затравленно озиралась по сторонам: кнопку диспетчера или стоп? Не хватало воздуха.

— Его смазывают дегтем, как шпалы. Лифт! Чтобы не скрипел, — вдруг солидно отвечал мальчик, — им и пахнет. Отец говорил. Не скрипит, слышите? А вчера скрипел.

Важенка выдохнула, улыбнулась жалобно.

— А это твой мотоцикл? — смущаясь, спросил мальчик.

— Какой еще мотоцикл? — удивилась она.

На первом этаже лифт остановился.

— Ну, с дядькой ты приезжала. Это же “Ява” новая была, да?

Важенка какое-то время смотрела на мальчишку, и под ее тяжелым взглядом он даже не решался пошевелиться. Опустил голову.

— Я никогда не ездила на мотоцикле. Ни в детстве, ни сейчас, — произнесла она с царственным спокойствием. — Ты меня с кем-то перепутал, мальчик.

У него вытянулось лицо, он состроил гримаску недоумения, уронив вниз подбородок. Вышел спиной. Поставил велик на колеса, они спружинили.

— А к нам из милиции приходили, про тебя спрашивали, — крикнул ей вслед. — Карточку вашу показывали.

Важенка остановилась, оглянулась. Молча смотрела на мальчика.

— Меня мама прогнала, но фотку я видел. И к Дьяковым с третьего приходили, спрашивали, — мальчик заторопился мимо.

— Стоп, — почти нежно сказала Важенка и поймала его за ворот курточки. — И что же эта милиция про меня спрашивала?

Мальчишка пожал плечами. Потом еще раз.

— Мама меня прогнала с кухни. Я ничего не понял, зачем они приходили.

— А ты им про мотоцикл, что ли, да?

— Не-е-е, я не-е-е! Я маме рассказал потом, что видел вас с тем дядькой, а она говорит: не выдумывай, не лезь. А еще потом Митю вашего спрашивал про мотик, на котором ты с дядькой… А вы совершили преступление?

* * *