Важное время

Вдруг раздался смех, и я вновь очнулся. Постоянно куда-то уплываю в мыслях… На площадке с висящими длинными канатами переминались Милиар и Булгуня. По команде помощника соперникам полагалось забраться вверх как можно быстрее. И спуститься, не содрав кожу ладоней! Я поджал губы. Понятно, отчего ржут окружающие, безмозглым одноклассникам только дай повод позубоскалить. Мой толстый друг стоял с потерянным видом. Раздалась резкая команда, и младший Фракс метнулся к канату. Рисуясь, он высоко подпрыгнул, схватился за веревку и на одних руках взлетел к самому верху. Булгуня с хмурым лицом неторопливо подошел к канату и взялся за него двумя руками. Он даже не пытался оторвать ноги от земли. Зачем — с его-то телосложением!? Помощник коменданта, раскрасневшись, орал на нерадивого ученика, а вокруг улюлюкали малолетние шакалята. А я вдруг разглядел стоящего в сторонке Хака Стурра, укрывшегося в глубокой тени придорожного куста. Только благодаря моим новым способностям я сумел высмотреть легкую мечтательную улыбку на его лице. Комендант с удовольствием следил за происходящим. Но стоило Милиару под восторженные крики подпевал играючи спрыгнуть на землю, как Стурр нацепил привычную маску надменности и уверенным шагом двинулся к площадке. Вокруг мигом установилась тишина. Комендант коротко сказал что-то — и Булгуня с Милиаром двинулись за ним, к дальней части Плаца. Странно, обычно туда хода нет, там занимались старшеклассники.

— Оли, — подошел Фиддал. — Я тут вспомнил. Помнишь, ты просил разузнать… Про того, черненького. — Федя украдкой кивнул на бледного парня с черными волосами. Я вспомнил паренька, который изредка сталкивался со мной в школьных коридорах и каждый раз отскакивал как ошпаренный.

— Помню, — кивнул я. — И кто это?

— Это Тьор, сын Тьяра, — медленно произнес Фиддал.

— И что? — я пожал плечами. Имена ничего мне не говорили.

— Тьор, сын Тьяра, внук Тьора. Того самого Тьора, который сын Векса Кнея.

— Сын предыдущего наместника, — задумчиво произнес я и посмотрел на затылок идущего впереди паренька.

Даже сейчас, в толпе одноклассников, он шел наособицу — вроде бы и вместе со всеми, но сам по себе. Он всегда старался держаться в одиночку.

«Значит, вот как. Ты правнук когда-то всевластного Наместника, а твой дед учился вместе с дедушкой Эндиром… И чем я тебе насолил, дружок?»

Мы подошли к огороженной площадке, засыпанной мелким белым песком. Рядом лежали два гладких ошкуренных бревна — высотой чуть меньше Булгуни, который одним движением поставил бревно стоймя, уперев в землю. Милиар выглядел не так уверенно: он покосился на противника и неловко поставил бревно на попа, ухватив двумя руками. Помощник коменданта выскочил на площадку, разровнял песок и обозначил белой известью черту, за которую не следовало заступать. Правила очевидны — нужно метнуть бревно — кто дальше. Пожалуй, из всей младшей школы никто, кроме этих двоих с таким упражнением не справится, уж больно тяжел снаряд. Я посмотрел на улыбку Булгуни и вспомнил рассказ болотника о груженой телеге и тренировках юного борца в далеком Конутопе.

Первым выступал Милиар. Он кое-как схватил бревно и поднял над головой. Разгоняться крепыш не стал: боялся потерять равновесие и выронить снаряд. Быстрым шагом подойдя к черте, он откинул бревно от себя. Оно пролетело пару-тройку шагов и плюхнулось плашмя в песок. Подбежавшие помощники щедро сыпанули известкой на место касания и оттащили бревно. Как же все-таки он силен! Я вновь подумал о скором соревновании на Арене, а со стороны имперцев раздался одобрительный гул.

Булгуня приподнял бревно, подсунул под нижний край правую руку, придерживая снаряд вертикально. Разбежался, взметая песок, и с громким криком швырнул бревно вдаль и вверх. Снаряд по дуге поднялся к небу, преодолел верхнюю точку, и, опускаясь, пролетел еще немного, оставив жалкую отметку соперника далеко позади. Булгуня свысока посмотрел на красного как рак Милиара. Если бы болотник в первый день не яблочки в мишень швырял, а бревна — никто в его сторону и пикнуть бы не посмел! Теперь пришла наша очередь ликовать. Крича вместе с друзьями, я приметил довольную рожу коменданта.

«Он же нарочно стравливает Милиара и Булгуню! — догадался я. — Кобчиком чую — что-то затеял вояка Хак Стурр! Знать бы еще, что?»

Помимо утренних тренировок неизменным местом дружеского общения вне школы стали вечерние посиделки в ресторанном дворике Булогичей. Сегодня наконец-то и мои домочадцы присоединились. Жаль, не в полном составе: Йолташ остался руководить наспех учрежденной новой гвардейской школой. Это я так в шутку ее прозвал.

Над мыслью о создании собственной воинской школы дядька крепко задумался, эта идея его зацепила. Я боялся, что Остах выгонит мелкотню на улицу, вот и плёл о взращивании собственной гвардии с малых лет; о том, что дети должны учиться, как воины — без поблажек. И днем, и ночью — в караулы, например, вставать.