Важное время

«У меня был покой и было время, Оли. Я отыскал слова Туомаллы, которые она оставила внуку. Чужой огонь попадает в тело, — он развел руки и резко соединил их, хлопнув перед собой, — и человек становится дваждырожденным. Огни переплетаются». — Он сомкнул ладони, переплетя пальцы.

Я вспомнил свое падение и боль, вспомнил бред и горячку и кивнул.

«Дваждырожденных мало. Очень мало. О них не ведают. О них остался слух, преданье. Мой народ не верит книгам и не умеет писать. Мы помним. Помним и не теряем запомненное». — Он помолчал.

«Когда два огня сплетаются, то, если хозяин старый, — они погаснут оба. Огня станет слишком много для старого тела, и оно сгорит. Если хозяин тела взрослый — он сойдет с ума. Двойной огонь слишком жаркий — и он опалит его изнутри».

«А если хозяин ребенок?!» — едва не закричал я, но побоялся нарушить транс Туммы.

«Если ребенок уцелеет в двойном огне, то сначала они расходятся. — Тумма расплел пальцы и вновь развел руки в стороны. — Два огня спорят, кто ярче. Когда злость и отчаяние расправят крылья… когда дваждырожденный перестает помнить себя от ярости… знай, Оли: это два пламени души спорят, кто ярче».

«Кто же победит в споре?» — спросил я.

«Родной огонь всегда сильнее. Хозяин останется прежним, — ровным голосом ответил Тумма и вновь соединил ладони, переплетя пальцы. И добавил непонятное: — Но огонь дваждырожденного всегда ярче».

«А где сейчас мои огни?» — упавшим голосом спросил я.

Тумма перестал раскачиваться и поднялся. Легкой походкой приблизился и положил мне руку на макушку.

«Твои огни почти соединились», — и Тумма свел ладони вместе так, что между ними остался лишь маленький зазор.

— Спасибо, Тумма… — прошептал я и открыл глаза.

Тот разговор с Туммой и нынешнее вынужденное бездействие расставили все недостающие точки. Туго свернутый клубок нитей моей прошлой жизни кинули под ноги на тропинку, как в волшебной сказке, чтобы он катился и указывал путь. Клубок покатился, разматываясь, и истончился, а от прежней жизни осталось чуть-чуть. Я уже не помнил имен детей, жены, родителей. Мое минувшее имя прощальным приветом моргнуло из темноты.

Теперь я окончательно понял причину резких перепадов настроения, внезапной гневливости и острого страха. Я вспомнил, как в ложе арены бросился с кинжалом на Милиара, и улыбнулся. Я понял, почему так болезненно принял возможное начало войны и решил, что только я один смогу ее остановить. Понимание освободило меня, и отчаяние ушло, как не бывало. Предотвратить войну? Тяжелая задача, но не невыполнимая!

И ко всему прочему я стал куда лучше видеть в темноте! Покрутив головой, я уставился в темноту. Определенно! Вот вход в подземный зал, вот скальный выступ… Я повернул голову влево и присмотрелся. Да! Вижу темное пятно ловушки-колодца, в которую угодил преследователь.

«Дваждырожденный видит лучше, слышит дальше и смотрит глубже», — послышался голос Туммы. Теперь я понимаю, о чем ты, мой дорогой лекарь! Понимаю, что осторожные голоса и шаги за стеной мне вовсе не показались. Эти двое — старик и убийца в черном — приходили каждый день, нарочно поджидая Борю. Они разглядывали мальчишек, убеждались, что это не тот, кто им нужен, и уходили…

Стал понятен и взгляд Бареана, и прочие странности юного болара — мальчишка предчувствовал и ожидал чего-то подобного. Но это у него я выясню лично. Все вытрясу, не отвертится! А теперь нужно позаботиться о себе.

Я решительно встал и встряхнулся. Огромным усилием воли отодвинул напуганного ребенка внутри себя в сторону. Словно воочию увидел, как кто-то высокий и смутно знакомый заслонил Оли, спрятав за спину.

Я вышел в подземный зал и глянул наверх. Ночное зрение не позволило разглядеть потолок или охватить взглядом весь зал целиком. Я сумел разглядел, как стены расходятся дальше, теряясь в серой хмари. Новое ночное зрение позволяло видеть на три-четыре шага вперед, словно в сильных сумерках. Дальше все терялось во тьме.

Раздался резкий звук в темноте, и я затаил дыхание. Прислушался и понял, что не показалось. Недалеко раздавалась живая капе́ль. Я двинулся на звук и вскоре нашел сочащуюся по скале влагу, обрывающуюся каплями. Вода, как известно, точит камень. Сила падающих столетиями капель создала в скале углубление — небольшую каменную чашу. Вода понемногу вытекала из природного сосуда и ее впитывал растущий вокруг мох. Я встал на колени и сделал длинный глоток. Заломило зубы — вода оказалась ледяной, и я оторвался от источника. Следует беречь ценный ресурс, так что буду считать это место стратегическим запасом. А для того, чтобы выжить, необходимо тщательно оценить и собрать все остальные ресурсы, которые здесь найдутся.