Вчера

Поменялась и школа. Я стал ходить в школу (не помню номера, кажется, 8-я), находившуюся в одном из подъездов пятиэтажного дома железнодорожников около станции Запорожье — Второе (бывшая «Екатеринка»), она располагалась недалеко от 87-й железнодорожной школы за «Дробиками» (Домом культуры имени Дробязко). Мне приходилось вышагивать порядочно. Занятия велись в три смены, мой пятый класс занимался в первую смену с семи утра, так что зимой идти в полной темноте было страшновато. По пути встречалось несколько сгоревших разбомбленных частных домов, где по рассказам взрослых прятались бандиты, нападавшие на прохожих.

Поскольку чернила в неотапливаемых классах в морозные дни замерзали в чернильницах, то часто домашним заданием было принести доску от чьего–нибудь забора. Так что, идя ранним утром в школу, я часто задерживался у разбитых домов и возился, отрывая от остатков забора доску. В классе был топор, принесённый каким–то сознательным родителем, и учительница, с помощью ребят покрепче, рубила принесённые домашние задания, и вскоре тепло от буржуйки согревало не только чернила, но и пальцы учеников…

Конечно, нам на ранние занятия было грех жаловаться. К осени из армии хлынул демобилизованный народ и подался на заработавшие к тому времени гиганты нашей металлургии «Запорожсталь», «Днепроспецсталь» и десятки других заводов, снова уверенно коптивших небо над городом. Вокруг разбомбленного в пух и прах Запорожья за лето возникло кольцо рабочих посёлков, состоявших из землянок, привычно вырытых фронтовиками для себя и своих самых лучших в мире истосковавшихся по мужьям жён.

В три утра начинали гудеть заводы, созывая рабочих на утреннюю смену, начинавшуюся в шесть. Захватив тощие тормозки, работяги, жившие за 10–12 километров от своих заводов, выходили в путь. Затем заводы гудели в четыре часа, после чего каждые полчаса. За первое опоздание виновный лишался премии и каких–то льгот, за второе можно было запросто схлопотать срок и возрождать социалистическую индустрию уже где–нибудь в Заполярье или на Колыме…