Вчера

Вечером 19‑го августа, чуток умывшись и побрившись, энкавэдисты сидели в буфете станции Запорожье — Второе, отмечая успешную ликвидацию своей «конторы» и благополучный исход патрульного выезда в Соцгород. Получилось очень даже мило. Всех энкавэдэшников, выживших на Правом берегу и героев ликвидации здания Управления, записали в штабе Южного фронта на усиление СМЕРШа и уже поставили на довольствие. Валентин Иванович Леонов всё устроил. Гигант мысли. Своих не забывает. Жизнь продолжается!..

ДнепроГЭС взорвана, тока нет и на обеденных столах старорежимно скупо светили керосиновые лампы путевых обходчиков. С Петлюком по пьяни разоткровенничался его коллега Евгений Стусь.

— Слышь, Пётр, как начали факелы в камеры кидать, то вою было от горящей нечисти, считай, до верхнего этажа… Прямо мороз под лопатки пробирал. Хорошо что нас толково проинструктировали насчёт того, что когда кинул факел, то дверь камеры прикрой. А то бы пламя могло другой раз вырваться в коридор и хрен его знает, чем бы и для нас самих дело обернулось. Небось, многие из нас обгорели бы. Ты какую подпаливал?..

— Третью, там дезертиров было набито штук двадцать. Хорошо занялись, одним сполохом… Мне их вытьё было как лай бешеных собак… Давай выпьем! Будь!..

— Твоё здоровье!.. А я — девятую. У меня те, кто отказывался скот угонять в тыл, несознательный колхозный элемент, а также паникёры — распространители слухов… Тоже завывали как в Киевской опере… Да!.. Слышь? Рядом со мной Гузькин у восьмой камеры работал, там сидела мразь с «Днепроспецстали», те, что заводскую техдокументацию то ли не в тот эшелон засунули, то ли вообще по дороге на погрузку потеряли. Десяток отпетых вредителей в очках и шляпах. Так, представляешь, этот Гусёк камеру отпер, заглянул в неё с факелом, а потом вдруг выскочил оттуда, как ошпаренный, факел на пол бросил и плакать начал. Говорит мне, стуча зубами, что там своего отца узнал, дескать, с месяц как пропал из дому… Мол, никто не знал, куда…

— Ну и слизняки пошли! Совсем кадровая работа ослаблена… Ужас!.. И чем всё кончилось? Я когда третью подпалил, сразу на улицу выбежал, там должен был Комаров подъехать с проверкой…

— Ну ничего страшного. Я факел Гуська поднял и в дверь той камеры сунул. Всё путём! А Гузькин незаметно как–то на свежий воздух поднялся… Надо бы старшим товарищам доложить об этом негативном эпизоде, так они же после отъезда Комарика драпанули все, ты же знаешь…