Вчера

Дверь со скрипом отворяется. На пороге – Эмили. Лицо красное от волнения.

– Прости, что беспокою тебя, ласточка. – Она врывается внутрь, вытирая о фартук перепачканные в муке пальцы. – Ты, кажется, чем-то занята со всеми этими бумагами. Все в порядке? Немножко отдохнула?

– Нет, вообще-то.

– Тут… гм… тут звонил Марк по обычному телефону, – говорит она. – Спрашивал, не здесь ли ты.

У меня перехватывает дыхание.

– Что ты ему сказала?

– Сказала – да.

– Ты сказала ему, что я здесь?

– Э… ну, да так. Он сказал, что сейчас приедет с тобой поговорить.

– Что он сказал? – Я с ужасом таращусь на нее.

– Ну прости. – Эмили всплескивает руками, рассыпая по ковру муку. – Но ведь мы не обязаны его впускать. Даже если он устроит под дверью сцену. Но он всяко не осмелится. Особенно если узнает, что у меня тут через коридор живут два любопытных соседа, которые только и ждут, чтобы наябедничать на него прессе.

Я вскакиваю и начинаю запихивать Марковы бумаги обратно в сумку.

– Ну прости, Клэр. – Лоб Эмили тонет во множестве морщинок. – Ужасная была глупость говорить, что ты здесь. Зато потом я ему сказала, что он последний человек на свете, которого ты хочешь видеть, после всего, что он с тобой сделал.

Я подхожу ближе и сжимаю руку своей лучшей подруги, показывая, что нисколько на нее не сержусь.

– Нет ничего плохого в правде, Эм. Я устала от лжи. Мне все равно нужно идти.

– Куда? – Удивление заливает лицо Эмили.

– К детективу – вдруг он поможет мне выяснить, что случилось двадцать лет назад.

– Двадцать лет назад?

– Да. Летом девяносто пятого.

Закон Великобритании о правах человека от 1953 года

(Поправка) 2007 (№ 2007/1574) ст. 8 (1) и ст. 8 (2)

Статья 8. Право на защиту конфиденциальности и памяти.

1. Моно и дуо пользуются одинаковым правом на защиту своей частной и семейной жизни, своего жилья и дневников, как при жизни, так и после смерти. За исключением случаев, когда в завещании прямо высказано пожелание о сохранности личного дневника после смерти владельца, этот документ – как в электронной, так и в рукописной форме – должен быть либо уничтожен, либо кремирован вместе с покойным.

2. Государственным органам запрещается препятствовать осуществлению этого права, за исключением установленных законом случаев, когда затронуты интересы национальной и общественной безопасности либо возникает необходимость предотвращения беспорядков и преступлений. Таким образом, государственные органы могут быть наделены полномочиями по проверке дневников умершего в целях обеспечения этих интересов.

Глава шестнадцатая Ханс

8 часов 30 минут до конца дня

Часы на стене сообщают, что уже половина третьего. Время обеда давно прошло, и живот урчит, усиленно напоминая, что я занимаюсь делом Эйлинг вот уже десять часов без перерыва. Нужно сделать передышку и что-нибудь зажевать. Но телефон у меня на столе извергает пронзительный звон. Я со вздохом снимаю трубку.

– Ханс, – говорит женский голос, – это приемная. Здесь женщина, она хочет тебя видеть. Говорит, что ее зовут Клэр Эванс. Ты вроде бы приходил к ней домой сегодня утром.

Я резко выпрямляюсь в кресле:

– Пусть ее кто-нибудь проводит.

– Фиона. Она как раз здесь.

Прямо скажем, неожиданное развитие событий. Что привело Клэр Эванс ко мне на Парксайд? Факт: если я что-то подозреваю в человеке, то мои подозрения часто оправдываются. А сейчас интуиция говорит мне, что миссис Эванс – женщина с тайнами. Да, конечно, я уже знаю, что она сидит на антидепрессантах и в прошлом наносила себе раны. Внутренний голос, однако, подсказывает, что я лишь поскреб эти факты.

В дверях, всего в нескольких ярдах от меня, уже маячат две женские фигуры. Лавандовые глаза миссис Эванс с утра потемнели на пару тонов. И еще их теперь обрамляют припухшие веки.

– Проходите, мадам, – говорит Фиона, многозначительно подмигивая мне, после чего исчезает.

– А, миссис Эванс. – Я встаю, чтобы ее встретить. – Рад видеть вас снова. Садитесь, пожалуйста.