Вчера

«Дейли телеграф», 2 февраля 2015 года

Психиатр, избивший моно, признал себя виновным

Британский психиатр признался, что наносил моно, уроженцам Венгрии, удары палкой по голове и одновременно серьезные психические травмы с целью улучшить их кратковременную память.

Стив Темпл, дуо, сорока семи лет, признал себя виновным в двадцати пяти случаях сознательного совершения актов физического и морального насилия. Десять лет назад он переехал из Лондона в Будапешт ради проведения экспериментов над моно, получив грант от сомнительной организации под названием «Фонд равноправия моно» (ФРМ).

В свою защиту доктор Темпл заявляет, что все потерпевшие моно подписали полный отказ от претензий и согласие на участие в экспериментах по проверке его нетрадиционных методов. Все они, настаивает доктор, стремились улучшить свою память. Огромный процент индивидуумов, говорит он, испытывает постоянный стресс из-за низкого статуса выполняемой ими работы и дискриминации, которой они подвергаются, особенно когда дело касается высшего образования и оплаты труда.

Доктор Темпл считает, что ему удалось подтвердить результаты экспериментов 2005 года, проводившихся в Гарвардском университете на мышах и затем на двух добровольцах, а потому его новаторские методы достойны поощрения, а не осуждения. Он утверждает, в частности, что ему удалось конвертировать женщину из моно в дуо серией ударов по голове с одновременным нанесением ей словесных оскорблений. Также, по его словам, он трансформировал моно мужского пола в человека, чья память «значительно превосходит таковую у дуо».

Как указывают юристы, защиту доктора Темпла сильно поколебал тот факт, что так называемая моно, конвертированная в дуо, отказалась давать показания в суде, что же касается мужчины-моно со «значительно превосходящей» памятью, то он на прошлой неделе исчез по пути с работы домой.

Судебное разбирательство продолжается.

Глава семнадцатая Марк

Эмили Уайд стоит в дверях своей квартиры. По фартуку, повязанному вокруг ее обширной талии, размазались взбитые сливки. У моих ноздрей плавает крепкий запах топленого масла и карамелизированного сахара. Наверное, она что-то печет.

Но рот ее изогнут в мрачной, неумолимой ухмылке. И кулинарная лопатка наставлена прямо на меня.

– Клэр здесь нет, – говорит Эмили.

– Но ты же сказала, она у тебя.

– Была. – Эмили прищуривается. – А потом ушла. Десять минут назад.

– Я тебе не верю.

– Это правда. – Слова выкатываются с приглушенным рычанием. – Я не вру. В. Отличие. От. Некоторых.

– Пожалуйста, Эм! – решаюсь я на мольбу, несмотря на ясную цель ее намека. – Мне нужно поговорить с Клэр…

– Ее нет! – злобно обрывает Эмили, едва не тыча в меня лопаткой. – Ушла сразу после твоего звонка. Сказала, что ей куда-то нужно – что-то выяснить из прошлого. Но если бы и была, она не стала бы с тобой разговаривать. После того, что ты сделал. Она рассказала мне все.

– Ты сказала «прошлого»? Клэр что-то говорила про лето девяносто пятого?

Я отмечаю короткий проблеск удивления в глазах Эмили – всего на долю секунды, перед тем как их снова заливает злость.