Вчера и завтра

Инесса вовсе не походила на уверенную дамочку, какой видел ее раньше Игнат. Сейчас под глазами госпожи Поздняковой залегли темные круги, она как-то похудела и съежилась, словно проткнутый воздушный шарик. Но глянула по-волчьи. Соколов был несколько озадачен: ему казалось, Инесса будет держаться гордо и прямо, отрицая свою вину до самого конца и надеясь произнести сакраментальную фразу «Я еще вернусь», когда ее поволокут из зала суда, огласив приговор. Когда стражи порядка оставили Несси наедине с адвокатами, женщина резко спросила:

— Что вы здесь делаете?

Обращалась она, разумеется, к Игнату. Видимо, запомнила на том празднике в усадьбе.

— Вы ведь у Дарьи в подчиненных ходите? — продолжала госпожа Позднякова. — Зачем сюда пришли?

— Вообще-то, я работаю в подчинении не у госпожи Ларской, а у господина Березина, — любезно пояснил Игнат. — Присутствие же мое в фирме «Всезнайка» объясняется интересами расследования, которое мы вели.

— А-а, — протянула Инесса, — значит, вы подсадная утка. Очень мило.

— Госпожа Позднякова, я Артем Вересов, — бархатным голосом начал адвокат. — Если вы согласитесь, я буду защищать вас на суде. Вы позволите задать вам несколько вопросов?

— Нет, спасибо, — отрезала Несси. — Это совершенно лишнее.

— Разве вам не нужен адвокат?

— Абсолютно.

— Но вы не сможете квалифицированно защитить сами себя.

— Ну и что. Мне все равно. — В голосе ее появилась горечь. — Без Ники ничего не имеет значения.

Игнат и Артем переглянулись.

— Но, может быть, на пару вопросов вы все же ответите? — осведомился Соколов.

Инесса пожала плечами, потом посмотрела на Игната.

— Я готова поговорить, но только с вами одним.

— Артем, выйди, пожалуйста, — попросил Соколов. — Извини, что тебя потревожили.

— Ничего, обращайтесь, когда нужно. — Вересов попрощался с несостоявшейся подзащитной и ушел.

— Я сама не знаю, зачем я согласилась с вами говорить, — Инесса сидела, устало сгорбившись, и взгляд у нее уже был не волчий, а пустой. — Какая-то ужасная потребность покаяться. Никогда такого не испытывала, но со смертью Ники мир надломился.

Игнат незаметно нажал в кармане кнопку диктофона.

— Я расскажу вам, в чем все дело, — продолжала Инесса. — Просто так. Заодно потренируюсь: мне еще не раз предстоит пересказывать эту историю. Я не собираюсь запираться и готова подписать любые признания.

Несси совершенно не походила на ту фурию, какой ее описывала Даша. Просто усталая женщина… сломленная, кажется.

— Мы с Ники любили друг друга всегда… — начала свой рассказ госпожа Позднякова.

Диктофонная запись крутилась, и Даша сидела, закусив губу и крепко-крепко сжав кулаки. «Мы с Ники любили друг друга всегда». Вот так просто.

— …или мне это только казалось? — произнес голос Инессы. — Как бы то ни было, он увлекся Дарьей, но через полгода после свадьбы не выдержал и вернулся ко мне. Он был человеком, который никогда не знал до конца, чего он хочет. То ему приспичило трахаться с Дашкой — и вот он на крыльях летит домой, в их уютное семейное гнездышко, к блондинке-жене и ужасной собаке. То жена ему надоедает до зубовного скрежета, и он падает в мои объятия. Но я находилась при нем каждый день по несколько часов, и знала, что никуда он от меня не денется. Вам этого не понять, вы мужчина. А я привязала его накрепко.

— Расскажите мне про деньги Квасневского, — попросил голос Игната.

— Деньги Квасневского… Вы ведь ничего о них не знаете, да? Не такие уж вы с вашим Березиным крутые детективы, какими хотите казаться… Егор — один из воротил теневого бизнеса. Криминалитет. Через «Метрополию» он отмывал грязные бабки, мы вообще вовсю работали как отмывочный банк, и были широко известны в узких кругах. Полагаю, после того, как я сделаю официальное признание, эту контору как следует тряхнут. Может быть, и Квасневского зацепит, но он хитрый, выкрутится… Не суть.

Пауза.

— Мы с Ники давно подумывали о том, что пора бросать эту гребаную страну и сваливать куда-нибудь, где потеплее и посвободнее. Но на какие деньги обустраиваться и жить? У нас не было таких больших сумм, к тому же, при разводе Николай стал бы делить с Дашкой совместно нажитое имущество, пришлось бы что-то делать с фирмой, волокита не на один год… Мы оба, конечно, не бедствовали, но для того, чтобы перебраться в другую страну, исчезнуть навсегда, наших накоплений явно не хватало. И тут Квасневский сообщил нам, что собирается отмыть через «Метрополию» небывалую сумму денег — сто двенадцать миллионов баксов, ни больше, ни меньше.

Роман присвистнул.