Вчера-позавчера

Была там одна старая ведьма, которая знала весь мир, и ей было известно, что творится под каждой кровлей и под каждой крышей. Похлопала она своими черными крыльями и спросила его: «Это ты – Балак, которому завидует весь мир оттого, что ты кормишься за столом того самого пруссака?» И хотя Рихард Вагнер, хозяин пивной, родом – из Вюртемберга, она назвала его пруссаком, подобно арабам в Иерусалиме, зовущими пруссаками любого нееврея из Германии. Сказал он ей: «Я это». Сказала она ему: «Разве не хватало тебе за столом там, что прибыл ты сюда?» Вздохнул Балак и сказал ей: «За столом мне всего хватало, однако не хватает мне многого». Сказала она ему: «Нет существа в мире, которому бы всего хватало, как, к примеру, говорят в Иерусалиме: у одних отсутствует восьмая нить в кистях талита, а у других отсутствует сердце под талитом. А ты, друг мой, чего тебе не хватает?» Огляделся Балак по сторонам, не подслушивает ли кто? Прошептал он: «Меа-Шеарим мне не хватает». И тут же исполнился мужества и добавил: «Завтра я иду туда». Взглянула Лилит на него краешком глаза и сказала: «Меа-Шеарим тебе не хватает? А я была уверена, что не нужен Меа-Шеарим таким созданиям, как ты. Однако стоит послушать, в чем смысл того, что ты хочешь идти именно в Меа-Шеарим». Сказал Балак: «В чем смысл? В том, что я хочу жить со смыслом». Сказала Лилит: «Итак, тобою принято и бесповоротно решено идти туда». Сказал Балак: «Принято и решено». Сказала Лилит: «Я расскажу тебе кое-что, а ты подумай об этом в дороге и тебе не будет скучно». Сказал Балак: «Если это не длинная история, я готов послушать». Сказала Лилит: «История недлинная, но ум у тебя короткий». Хотел сказать Балак: «Да разрушится твой дом, клубок перьев! Гляньте, какая она умная, что воображает о себе!» Но проглотил он обиду, дабы не умножать себе врагов, был он невысокого мнения о себе и боялся любого существа на свете. Напряг он свои лапы, чтобы показать ей, что ему не терпится идти, но он готов доставить ей удовольствие и послушать. Улыбнулась Лилит и сказала: «Оставь свои лапы и напряги свои уши: уже сказал Бен-Сира: «…Следы гордецов стирает Всевышний и втирает их в землю…» И сказал Шломо: «…И ухо разумных жаждет знания…» И дай Бог, чтобы не была я в числе тех, кто хватается за уши бродячей собаки». Гавкнул Балак: «Гав, гав!» Сказала Лилит: «Прекрати свое гавканье, Балак, не нагавкаешь ими себе мяса!» Сказал Балак: «Разве не хотела ты рассказать что-то?» Сказала Лилит: «Наберись терпения, Балак, чтобы не сгинуть тебе, прежде чем услышишь». Свесил Балак хвост и спрятал голову в лапы. Коснулась Лилит его крылом и сказала: «Спишь ты, Балак? Может быть, попросить у хозяина снов, чтобы пришел и показал тебе хороший сон?» Сказал Балак: «Я не сплю». Сказала Лилит: «Если так, слушай!»

Это – история про шакала, который проходил мимо дома Арзафа в Эйн-Рогель и застал его за изготовлением чучела лисы. Спросил шакал Арзафа: «Что это?» Сказал тот ему: «Лиса». – «А кости ее и мясо ее, где они?» Сказал Арзаф: «Я выбросил их и взял сено и солому вместо них». – «Зачем?» – «Все то время, пока твое мясо находится на твоих костях, ты подвержен смерти, ведь все хотят съесть твое мясо и обглодать твои кости. А если ты спасся от врагов и умер естественной смертью, конец твой – прах и черви. Но совсем не то, если ты сбросил свое мясо, и отшвырнул свои кости, и взял солому вместо мяса и костей, вот тогда – ты живой на веки вечные, и мало этого, тебя еще помещают в музей, и все жаждут увидеть тебя».

Сказал шакал Арзафу: «Арзаф, господин мой, знаю я, что нет более непристойного качества, чем зависть, как учили мы: зависть, и страсть, и жажда почестей уводят человека из этого мира. И сказал царь Шломо, царство ему небесное: гноит кости зависть, и сказано в Гемаре: каждый, у кого зависть в сердце, кости его гниют. И должен каждый человек выбросить зависть из своего сердца и удовлетвориться тем, что есть у него, и радоваться, если хорошо ближнему его, ибо от Всевышнего все, и то, что хорошо для ближнего – пусть каждый и сделает… Но бывает хорошая зависть, это зависть к тем, кто делает добро, а ведь если продлевают человеку годы его жизни, этим дают ему возможность выполнять заповеди и делать добрые дела. Итак, пусть будет на то твоя воля, господин Арзаф, чтобы ты сделал со мной то, что сделал с лисой этой. А я клянусь тебе моими зубами, что не постою за платой и доставлю тебе мясо к субботе».

Взглянул на него Арзаф и убедился, что он молод, и хорош, и шкура его пышная и красивая. Сказал ему: «Ради тебя, и ради твоих добрых дел, и ради добра твоих отцов, праведных и чистых, готов я оказать тебе милость и доставить тебя в мир грядущий». Пошел Арзаф, и принес египетскую веревку, и связал лапы шакала, и взял нож, и зарезал его; сделал с ним то же самое, что и с лисой. Извлек его мясо, и выбросил его, и набил его шкуру сеном и соломой, и сделал ему большие стеклянные глаза.