Вчерашний день, прожитый завтра

Дальнейшее Аня осознавала смутно. То, как должна проходить церемония, Аня с Виджаем отрепетировали заранее: в какой момент вставать, в какой кланяться, куда идти и что делать. Поэтому Аня прошла вперед и встала лицом к Виджаю. Только сейчас она забыла, кто должен первым надеть гирлянду — Виджай, или она. Да и вообще ей уже все равно кто там кому что наденет, и насколько это будет совпадать с традиционными действиями. Свадебная гирлянда буквально обжигала руки девушки. Она не могла больше держать ее и, чтобы побыстрее избавиться от непосильной ноши, накинула ее на шею жениха. В следующую минуту она почувствовала, как на ее шею тоже надевают гирлянду, которая стала для нее как петля, в которой бы она с удовольствием удушилась, лишь бы не становиться женой нелюбимого мужчины.

Аня почувствовала, как Виджай повел ее вперед. Она покорно последовала за ним. Он сел на ковер, разостланный на полу. Села и она. Перед ними горел ритуальный костер, который должен был соединить их души.

Тут в церемонию вступил Сергей. Он положил правую руку Ани в правую руку Виджая и под непрекращающееся пение мантр, совершил возлияние священных вод в ладони новобрачных, символизируя передачу своей племянницы жениху.

Потом Аня и Виджай встали, и Аня вновь положила свою ладонь в ладонь Виджая. К ним подошел Саджан с горстями, полными зерен риса. У Ани закружилась голова. Виджай ощутил, как покачнулась его невеста, и второй рукой подхватил ее за талию.

— Тебе плохо? — встревожено спросил он.

— Нет, все хорошо, — соврала она. — Просто очень жарко. Это легкое головокружение. Не обращай внимания.

Она вскинула взгляд на Саджана, а ее будущий деверь склонился к ней, насыпая рис в ее ладонь. Рис сквозь ее пальцы начал просыпаться в ладонь Виджая, а затем заскользил в огонь священного костра. Только ничего этого Аня не видела, так как все это время смотрела на Саджана. Хорошо, что ее лицо было закрыто полупрозрачным покрывалом, и никто не увидел этого горького взгляда, пропитанного слезами.

Затем Саджан отошел, а священник связал концы одежды Виджая и Анны в узел, который даже после свадьбы не следовало развязывать. Теперь главной задачей было — под заунывные молитвы пройти семь кругов вокруг ритуального костра. Все это надо было сделать степенно, красиво, грациозно и синхронно. Согласно традиции впереди пошел Виджай, а Аня пошла следом, стараясь не отставать и не наступать ему на пятки.

На их головы посыпались красные лепестки цветов. Аня посмотрела сквозь завесу покрывала на окружающих. Лепестки бросали те, кто был ей дорог — матушка, отец, а так же Саджан. Он стоял бледный, без единой кровинки на лице, а его глаза замерли в ничего невидящем взоре, и только лишь правая рука автоматически бросала на молодоженов лепестки цветов, кровавыми каплями ложащиеся на голову Ани.

Аня не смогла больше смотреть на его горе и уткнулась взглядом в пол. Она чувствовала, как слезинки капают из ее глаз прямо на красное одеяние, которое стало для нее одеждой, обагренной кровью. В дополнение к душевным страданиям ей казалось, что ее губы до сих пор не обсохли от поцелуев возлюбленного, и что они до сих пор пылают от неистового слияния с его ненасытными губами, еще менее часа назад терзавшими ее плоть.

Внезапно она налетела на спину Виджая и поняла, что блуждания у костра окончены.

Виджай тут же развернулся и помог Ане устоять на ногах.

— Я тоже чуть не сбился со счета, — улыбнулся он и поднял покрывало с лица Ани.

Она, как затравленный зверек глянула на него, испугавшись, что он заметит ее слезы. Но если он их и увидел, то воспринял как прилив сентиментальности. Свадебный обряд завершался. Виджай взял щепотку синдура, и нанес этот красный порошок на пробор Ани. Это означало принятие им невесты как своей жены. После этого он надел ей на шею золотое с черными жемчужинами свадебное ожерелье — мангалсутру, которое символизировало его любовь к ней.

По окончании церемонии молодоженов благословляли родственники. Хорошо, что Сергей благоразумно затерялся среди гостей, сняв в себя ненужную ему обязанность.

Аня с Виджаем остановились перед его ближайшими родственниками — отцом, матерью и братом. Новобрачные склонились к стопам отца. Он коснулся рукой головы сына, головы невестки и сказал, дрожащим от волнения голосом:

— Живите вечно, дети.

Затем молодожены припали к ногам матери, но женщина поспешно отступила назад. Трясущейся рукой она сделала отрицательный жест, говорящий красноречивее всех слов — она не могла благословить их. Виджай замер в недоумении, а Аня шагнула к свекрови и коснулась ее стоп.

— Благословите, матушка!

Губы женщины мелко задрожали, и она еле слышно сказала:

— Дочка, как же я могу благословить этот брак перед священным огнем, когда ты не любишь моего сына?

— Матушка, да о чем ты? — не понял Виджай, нахмурившись. — Если мы с Анной знакомы не так давно, это не означает, что мы не любим друг друга.

Аня даже не услышала его слов. Она поднялась и дерзко глянула в глаза свекрови. Потом она посмотрела на Саджана, и вновь перевела взгляд на его мать.