Вдох (СИ)

— Я тогда собрал ещё людей и в этот раз мы их разбили. И, как поют песни, «то был славный бой и славная победа», — осторожно прикасается тряпкой к лицу, стирая разводы грязи, — так скажи мне, Сани, Эстель бы понравилось все то, что ты с собой делаешь?

Девушка застывает. Потом низко опускает голову, закрывая лицо волосами, но Аксель видит срывающиеся с глаз блестящие слезинки. Мотает головой. Парень присаживается рядом на кровать, обнимает и притягивает к себе, уткнувшись подбородком в макушку.

— Все люди в этой жизни приходят к нам, чтобы сделать нас лучше. Не думаю, что Эстель была исключением, — шепчет задумчиво.

Сания вцепляется пальцами за край кровати и рыдает сильнее. Аккуратно отодрав руки, Аксель пересаживает её к себе на колени, и тихонько раскачивая, баюкает.

Каждый её всхлип рвет сердце, и он сильнее прижимает девушку к себе, давая необходимое чувство опоры.

Сколько времени прошло — не считает. Тихо. Темно. Их двое. Аксель с трудом признает реальность, в которой Сания расслабленно сидит в его руках и не пытается сбежать.

Сание же до странного тепло и комфортно. Она сейчас очень ярко чувствует тяжесть в сердце. Словно впервые осознает то, что заковала его в темницу, а Аксель всячески пытается до него достучаться.

Согреваясь, начинает дрожать и парень сдергивает с кровати одеяло, укрывая им сверху обоих.

— Я вряд ли смогу сделать кого-то лучше, — невнятно говорит Сани, засыпая.

— Уже делаешь, — серьёзно отвечает Аксель.

Но девушка его уже не слышит.

Он сидит так ещё. Просто не может отказать себе в удовольствии обнимать её, слышать, как она спокойно дышит, выдыхая воздух в шею, чувствовать её расслабленное тёплое тело. Раздается лёгкий стук в дверь и он с сожалением вздыхает. Аккуратно укладывает девушку в кровать, снимает с неё обувь. Не сопротивляется себе и целует пухлые губы. Просто лёгкое прикосновение, невинное, даже детское, но тело моментально хочет большего.

— Что же ты со мной делаешь, — неслышно выдыхает и выходит из комнаты, встречаясь с Грокком.

Нужно сделать так, чтобы этот ублюдок Кауч больше ничего не смог сделать их девочкам и кому бы то ни было ещё.

Утром Санию настигает смущение. Все то, что происходило ночью, наедине с Акселем, вдруг играет яркими красками. Как она позволила себя обмывать? Как позволила себе сидеть у него на коленях? Становится стыдно и очень страшно.

Она помнит свои ощущения с ним — тепло, безопасно, уютно. И её, девочку, которую родители бросили в год, которая презиралась городом и которую боялись беспризорники, это очень пугает.

Переодевается и тихо выходит из комнаты, надеясь никого не встретить. Умывается и спускается вниз.

Еды у них сейчас стало больше, чем раньше, и Грокк каждый день закупается свежим. Берет с собой Вал или кого-то из старших детей и идет на рынок. Поначалу, по старой привычке, дети незаметно тащили что-то с прилавка себе под пазуху, но северянин заставлял их вернуть это и извиниться перед продавцом. Правда, если торговец начинал слишком громко причитать в ответ или возмущаться, быстро ставил на место.

Постепенно к нему привыкли.

Грокк узнаваемый и легко запоминающийся — высокий, выше среднего здесь мужчины, широкоплечий, с белыми, причудливо заплетенными в косички, волосами. Женщины чего только не делали, чтобы привлечь его внимание: и падали перед ним, и кричали «Спасите! Помогите!», и роняли полные пакеты яблок, но он ко всему относился снисходительно. Его выбор уже был сделан.

Их отношения с Вал стали примером нормальных отношений между мужчиной и женщиной. Взаимная забота, хоть Вал и не сразу её приняла, монументальное спокойствие Грокка, то, как они общаются. Дети никогда не видели нормальной модели семьи, где все делится пополам и строится на уважении, и сейчас жадно все впитывали.

Их спальня стала табу. Раньше к Валери могли приходить те, кто ночью испугался, или кому приснился кошмар, или кто просто не мог уснуть. Теперь, с появлением люлечной, малыши спали там. Первых же ребят, которые приходили к мамочке, как приходили раньше, Грокк самолично провожал обратно в комнаты и сидел с ними, пока те не уснут. Через несколько дней такие ходки прекратились. То ли дети почувствовали себя в безопасности, то ли словили расслабленное состояние Вал, то ли спали, наконец, в тепле и сытости.

Сэм появляется на кухне следом и лишь коротко ей кивает. Сания благодарна ему за это, потому что и так чувствует себя ужасно неловко за все вчера произошедшее. Потом на кухню спускается Вал и все вместе они готовят завтрак. Начинаются их суматошные будни многодетной семьи.

Аксель не появляется ни в этот день, ни на следующий, и Сани несколько растеряна. С одной стороны, встречи с ним она все так же боится, с другой — а куда он девался? Вроде столько нежности и внимания было с его стороны, и где он теперь? Кажется, причину её растерянности понимает только Грокк, но он молчит, а она не задает вопросов.

Так проходит еще дня три.