Вдохни океан

— Подожди, ещё рано, — шепчет на ухо. — Я здесь, я твой и никуда не ухожу. Но что теперь? Ты сможешь получить то, чего сейчас хочешь?

На этот раз он не уворачивается. Я легко справляюсь с его футболкой. С брюками приходится повозиться подольше, но и это мне удается.

— Отведёшь меня в кровать? — спрашивает Кир, оставшись в одном белье. В этот раз он позволяет мне легко найти его руку, и я делаю нерешительный шаг туда, где по моим расчетам она должна быть.

— Неверно, — шепчет он на ухо. Разворачивает меня на девяносто градусов и подталкивает вперёд. С его помощью я всё же нахожу край кровати. Сажусь и тяну его за собой. Он укладывает меня на спину, чувствую, как нависает сверху, но не имею понятия, что собирается сделать дальше.

— Угадай, где я тебя поцелую, — говорит хрипло, явно сам едва сдерживаясь от возбуждения.

— Губы, — шепчу в ответ.

— Не угадала, — и он целует грудь, резко втягивая сосок. От неожиданности и того, что не вижу его, все ощущения в десятки раз острее.

— А теперь? — спрашивает настойчиво.

— Шея? — говорю полувопросительно. Меня захватила эта странная игра.

— И снова мимо.

Чувствую его обжигающее дыхание в промежности. Он нежно проводит языком по складочкам и я почти взрываюсь от такой простой ласки. Он разводит мои ноги в стороны, и я ожидаю продолжения волшебного поцелуя. Но вместо этого он резко входит в меня на всю длину. Задохнувшись от внезапности и полноты ощущений, я ловлю полноценный оргазм с одного лишь движения. Задыхаюсь в его руках, кричу его имя. А он продолжает разрывать меня на части, даря невероятные по своей силе эмоции. Когда кончает, не спешит выходить из меня, просто перекатывается на спину, устроив меня сверху.

— На ощупь почти невозможно найти своё счастье, Мари. А если уж нашёл, то не выпускай из рук.

— Я люблю тебя, Кир, — шепчу неожиданно даже для себя. «Но это не значит, что смирюсь со всем», — продолжаю уже мысленно.

КИРАМ

Сказанные шёпотом слова эхом отдаются в голове. Любит. Если любит — примет таким, какой есть, так ведь? Стягиваю с Мари уже ненужный галстук. Нежно целую в местах, где остались следы от слишком тугой повязки.

— Я не могу ничего изменить в ситуации с Алией, пойми, пожалуйста, — говорю ей тихо. — Эти традиции сильнее меня. Нам просто не дадут жизни в противном случае.

— Даже твой собственный отец?

— Особенно мой отец, — вздыхаю я.

— Это очень удобно, прикрываться традициями, — говорит ядовито.

Закрыв глаза, выдыхаю. Как же ей доказать, что мне нужна она одна? Понимаю с запозданием, что большую роль в этом недоверии сыграла состряпанная мной же ситуация с её женихом. Она боится доверять. Тем более, когда всё, что она считает изменой, происходит прямо перед её глазами.

— У меня не получится дружить с твоей женой, — говорит резко. — Точно нет. Сначала она заберёт наши ночи. Потом она забеременеет и привяжет тебя к себе ребенком. Ты сам не заметишь, как она проникнет в твоё сердце. А я не могу этого видеть, не хочу. Я сдохну от ревности ещё до окончания весны, Кир.

Признание, что она ревнует, как бальзам на сердце. Но я не хочу, чтобы ей было больно и выхода из ситуации не вижу.

— Как только Алия забеременеет, я отправлю её жить в риад. Подальше от нас, — пытаюсь найти решение, которое устроило бы её.

— Разве твой отец допустит такой позор в своей семье? — её голос наполнен едкостью. И она как всегда права. Это недопустимо с точки зрения общепринятых норм.

— Отпусти меня, — просит уже в который раз за сутки. А я прижимаю её к себе ещё сильнее.

— Дай мне шанс, — прошу с надрывом в голосе. — Мы справимся, Мари.

— Мы можем уехать вдвоём. В Арану, в Кио — неважно. Только ты и я. Ты оставишь всё ради меня?

Я молчу, потому что это не так. Я не готов поставить на карту всю свою жизнь, свои отношения с семьей.

— Ты просишь от меня того, на что сам не готов, Кирам.

Мое полное имя в её устах режет слух. За этот год она ни разу не назвала меня так, даже когда злилась. И это как удар под дых. Она всё решила.

29

МАРИ

Каждый из нас так и остаётся при своем. Мы из разных миров, не могли и не должны были встретиться, но вот уже год как вынуждены делить кров. Он хочет оставить меня в своей золотой клетке навечно. И чем сильнее он этого хочет, тем больше я горю желанием вырваться. Пусть этим и сделаю больно нам обоим. Беда в том, что нам уже больно. Так какая тогда разница?