Вдохнуть. и! не! ды!шать!

— Ну, все, — с громким хлопком лопнуло терпение Петровича. — Заготавливайте бинты там. Не расходитесь, мужики. Сейчас к вам из-за забора ваши ораторы полетят.

Петрович зашагал вдоль забора в поисках калитки и, как водится, выбрал неправильное направление изначально.

— Сейчас-сейчас, — пообещал он опять мужикам, проходя мимо них обратно. — Сейчас здесь будут крики.

Калитка обнаружилась шагах в тридцати.

«А ну как побьют?» — мелькнуло в голове Петровича. — «Много их там вроде».

Петрович замялся у калитки. «Плюнуть, что ли?.. Неет… Нельзя. Эти там смотрят. Скажут, струсил. Зайду! В драку ж не полезу — чего им на меня прыгать? Опять же с дамами вроде сидят… Зайду!»

Петрович толкнул калитку и шагнул на чью-то утопаюшую в деревьях частную собственность, на всякий случай втянув голову в плечи. Потому что втянутая в плечи голова — залог, что шею не сломают сразу и вообще должно как-то расположить хозяев к незваным гостям.

«А красиво тут, — оценил Петрович. — Домик, сад… Прям рай».

— Э-э-э, — позвал Петрович. — Люди тут есть? Кто-то живой?

«Что-то я ерунду говорю», — подумал Петрович и решил исправиться:

— Кто-то есть?! А?!

— Всегда кто-то есть. Бэ. Обязательно живых надо? Да еще и людей? — последовательно ответили на все вопросы за спиной.

У Петровича с громким и неприличным звуком екнуло сердце и со скрипом подогнулись колени. Петрович медленно обернулся и с облегчением обнаружил за спиной мужичонку ростом всего-то метра полтора. Мужичок закрывал калитку за Петровичем.

— Откуда ж люди тут! — перешел к делу Петрович. — Тут сволочи какие-то. Обзываются через забор. Обижают всяко. Главное, ничего ж не сделал. Мимо шел. А еще и женщины иже с ними!

— Я тебя обзывал? — спросил мужик. — Ко мне претензии есть?

— А я знаю? — сварливо сказал Петрович. — Мне через забор не видно.

— Ну, посмотри на меня. Я похож на хулигана? — Мужик улыбнулся Петровичу и зачем-то показал ладони. Как будто человек не может обзываться с пустыми руками. Однако Петровича почему-то именно этот жест убедил, что мужик не виноват.

— Да не! К тебе нет претензий, — протянул руку Петрович. — Петрович я.

— Садовник я, — протянул руку мужик.

— О, молодец. А зовут как? — спросил Петрович.

— Не помню. Всегда Садовником называли, — пожал плечами мужик. — А какая разница?

— А никакой, действительно, — согласился Петрович. — Я… Я это… Пенсионер я.

— А. Тоже неплохо, — одобрительно кивнул Садовник.

— Невозможно так жить! — донеслось из сада. — Ты мне надоел до смерти!

— Вот! Вот! Слышал? У тебя в саду кто-то есть! Я ж говорил, ругается! Меня обругали тоже. Обидно очень, — заговорил о своем Петрович.

— Нет там никого, — покачал головой Садовник.

— Я катастрофически одинок! — подтвердили из сада.

— Как же нет! Я ж слышу. Там же кто-то болтает! За дурака меня держишь? — обиделся Петрович.

— Сам посмотри, — открыл Садовник калитку в сад.

Петрович заглянул в сад. В саду кроме деревьев и травы под ними не обнаружилось никого.

— Как же… — повернулся он к мужику. — Я ж слышал только что…

— Вот я дурак был! И чего связался с ними! — сказали в саду.

Петрович развернулся и опять не увидел никого. Он шагнул в сад и тщательно его осмотрел. Заглянул за каждый ствол, оглядел каждую ветку — никого.

Садовник присел на скамеечку, закурил трубку и улыбался, наблюдая за Петровичем.

— Чертовщина какая-то, — растерянно сказал Петрович Садовнику. — Я ж слышал.

— Ты никогда не слышал меня! И не старался услышать! — раздался мелодичный женский голос за спиной Петровича.

— Ох, ё! — испугался Петрович и резко обернулся. За спиной не было никого.

— Что это, а? — растерянно спросил Петрович у Садовника.

— Чаю будешь? — предложил вместо ответа Садовник. — Идем чай пить?

— Идем. — Петровичу стало очень страшно и неуютно в саду с голосами.

Через минут пять они сидели друг напротив друга и пили чай.

— Слышь… Садовник… А, Садовник? — в который раз спросил Петрович. — А что у тебя там? Невидимки?

— Нет, — покачал головой Садовник. — Невидимок не бывает. Наверное. Не верю я в них, в общем. Ерунда какая-то получается. Человек — и вдруг невидимый. Его б еще в роддоме потеряли бы. Не бывает. Наверное.

— Ay тебя в саду что? — возразил Петрович.

— Слова, — ответил Садовник и отхлебнул из чашки.

— Вестимо, слова, — согласился Петрович. — Их же кто-то говорит? Ведь так?

— Конечно, говорит, — кивнул Садовник. — Иначе зачем слова? Чтоб говорить.

— Во-о-от. А кто говорит? — мягко продолжил Петрович.

— Да разные люди говорят. Ты вона тоже говоришь, — опять непонятно разъяснил Садовник.

— В саду! В саду кто говорит?! — не выдержал Петрович.

— В саду никто не говорит. Там плоды созревают, — улыбнулся Садовник. — Хотя, конечно, и в саду говорить можно.

— Ты дурак какой-то, а? Или издеваешься надо мной? — вскипел Петрович так, что самовару стало завидно. — Я в саду… Я сам слышал!

— И я слышал. И что? — хихикнул Садовник.

— И кто у нас в саду-у-у-у? — сыграл в воспитателя детского сада Петрович.

— Никто-о-о! — сыграл в ребенка Садовник и засмеялся.

— Злой ты! — обиделся Петрович. — Трудно сказать, что ли? Уйду сейчас ведь!