Вдоль берега Стикса

— Это Стикс. Это значит, что мы всё-таки нашли его, и у богов снова ничего не вышло на мой счёт.

— Ты опять говоришь загадками. У каких богов и почему во множественном числе? И что у них к тебе за счёт?

— Ныряй вслед за мной. Если не струсишь, я расскажу тебе. И про Стикс, и про множество богов. И про самого несчастного из них, единственного бога, который действительно заслуживает уважения.

С этими словами Азраил, едва волоча за собой неподъёмные цепи, ступил в невидимую лужу. Провалился в камень сразу по колено, по всей пещере побежали волны. Сделал шаг, но не упёрся в стену, а стал растворяться в ней, словно камень был лишь декорацией, видением, за которым находилось совершенно другое пространство.

— Ну? Ты идёшь? — искушающе подмигнул дьявол и погрузился по шею.

Алька пошёл.

Ангел

136:7

Сказав так, пошёл Он в место Своё,

И создал всё по слову Своему.

Сказал так: Да будет время для меры замыслу Моему.

И стало время.

Сказал так: Да будет во времени Моём пространство,

Где поместить замысел Мой.

И стало пространство.

136:8

Как сказал Он, так и стало в мире Его.

Время готово было идти,

А пространство готово было вмещать,

Лишь ждали на то воли Его и слова Его.

Простиралась тьма над бездною,

Была она безвидна и пуста,

Он один носился над нею Духом бесплотным.

И видел, что это хорошо.

Ботинок был правый, тот самый, его ботинок.

— Где ты его взял?

— В норе подобрал, разумеется, где же ещё?

— А сразу почему не отдал?

— Ты бы начал обуваться прямо там, в темноте и дыму. А нам надо было торопиться.

— Зато тогда я не выкинул бы левый ботинок! — взвизгнул Алька, ступни у которого распухли от ушибов и ссадин, к тому же замёрзли на холодном камне и очень болели.

Азраил неодобрительно поцокал языком.

— Ты что, бросил его?

— Ну да!

— А зачем?

— Да потому, что у меня не было правого, крокодильи твои мозги! Ходить в одном ботинке неудобно и глупо.

— А, ну да. Умнее разбить в кровь вторую ногу. Логика, просто блеск.

С этими словами дьявол вынул из котомки ещё один — левый! — ботинок и кинул под ноги Альки, рядом с правым.

— Одевайся и догоняй. И смотри под ноги, здесь хорошая обувь в большом дефиците.

— Ты… Ты!!! — от гнева подходящие слова не шли на ум, но Азраил уже отвернулся и пошёл по узкой тропе, обвивающей край скалы.

Некоторое время шли молча. Алька боролся со злостью и болью в ступнях, от которой злость накатывала всё больше. Потом горы наконец-то пошли под уклон, шагать стало легче, а молчать — тягостнее.

— Азраил!

— Что?

— Почему ты сказал, что без крыльев не мог бы справиться с штурмовиками? С крыльями что, легче? Или ты просто улетел бы?

— Куда бы я мог улететь в кандалах? Нет, имей я крылья, просто вызвал бы огненный дождь. А уцелевших потом перебил бы сам лично и с удовольствием.

— То есть, крылья добавили бы тебе сил?

— Не крылья. Полноценность. Гармония. Дьяволы очень гармоничны.

— Даааа? — протянул Алька, с прищуром разглядывая щербатый затылок.

— Да. Только попробуй пошутить на эту тему, узнаешь, что мы ещё и вспыльчивы.

Алька постарался хихикать молча, но был уверен, что Азраил его слышит.

— Вдоль Стикса разбросаны миллиарды миров, и гармоничность позволяет дьяволам не просто выживать, а неплохо себя чувствовать в большинстве из них. Есть миры, в которых мы почти неуязвимы. Но всё меняется, если дьявол ущербен. Поэтому в нашем обществе так часто за проступки применяют телесные наказания. По той же причине мы всегда стремимся первыми уничтожить любого, кто угрожает причинить физический вред.

— Но как может внешняя гармония придавать сил? На мой взгляд, это глупость.

— Глупость — это прийти из иного мира, но не знать, что такое Стикс.

— Ой, ну не начинай опять! — Алька скривился.

— Если погасить солнце на этом небе, гармония мира исчезнет? — невпопад ответил вопросом Азраил.

— Ну разумеется.

— А хватит ли тогда у этой земли сил плодоносить, хватит ли тепла сохранить жизнь?

— Н-не думаю. Вряд ли.

— А если у твоей скрипки вырвать струну и раздавить смычок, она будет играть так же, как прежде?

— Нет, — буркнул Алька, поняв аналогию.

— А если я оторву тебе правую руку и левую ногу, сил у тебя поубавится?

— Да всё уже, заканчивай, я понял!

— Ничего ты не понял. Дьявол — это не просто мясо и панцирь. Дьявол — это, между прочим, поток энергий, тонко настроенный на окружающий мир. Если дьяволу… к примеру… вырвать рог, — Азраил почесал бугристую лысину с обломанными костяными пеньками, — он не сможет настраиваться гармонично. Его музыка будет звучать, как твоя дребезжащая скрипка!

— Хей! Ты не слышал ещё, как звучит моя скрипка!