Вдоль по памяти. Бирюзовое небо детства(СИ)

Подковав коня, Коваль собрал инструменты и понес их в кузню. Хозяин лошадей снял с повозки увесистую хозяйственную сумку и последовал за Ковалем. Вскоре он вышел с облегченной сумкой, запряг лошадей и, развернувшись, уехал. Вскоре тарахтящая телега скрылась из виду.

А я продолжал сидеть верхом на толстом бревне. В моей голове роилась куча вопросов:

- Почему лошадь не сделала ни одной попытки ударить Коваля?

- Откуда Коваль знает, что незнакомая лошадь не будет лягаться?

- А может он знает какие-то лошадиные слова?

- Кто его учил так точно забивать гвозди?

- Что чувствует лошадь, когда ее подковывают?

- А может лучше не ковать вообще?

Собирая материал для настоящей главы, я беседовал с односельчанами и внуками Коваля, собирая по крупицам сведения из его долгой и непростой жизни. Моя работа в значительной степени облегчалась наличием мобильной связи и скайпом, значение которых Коваль просто не успел оценить. Он жил и работал в совершенно в другое время, в другой эпохе.

Прокоп Фомович Галушкин родился в 1894 году в селе Гырбово под Окницей. Бедное, полуголодное детство, типичное для множества детских судеб тогдашней бессарабской глубинки. Зарабатывать на хлеб начал, едва исполнилось восемь лет. Нанимался в подпаски, весной, забираясь на высокие деревья, собирал гусеницы в садах зажиточных крестьян. В двенадцать лет случайно зашел в кузницу, принадлежащую помещику Рошке. Этот случайный визит стал решающим в судьбе Прокопа.

Сначала качал мех, носил издалека тяжелые ведра с водой. По окончании работы убирал в кузнице, развешивал весь инструмент на стенке, а множество кузнечных щипцов располагал по порядку на загнетке горна. Утром приходил на работу первым. Обильно сбрызгивал пыльный пол водой. До прихода кузнеца надо было успеть разжечь горн, принести чистой воды.

Раз в десять-пятнадцать дней вместе с кузнецом, вооружившись пилой, топорами и длинной веревкой шли в лес. Дубовая роща, принадлежащая Рошке, начиналась сразу за западной окраиной Гырбово. Противоположная опушка леса выходила на левый берег Куболты, бравшей начало на окраине села Паустово. Речка в те годы никогда не пересыхала. С самого раннего детства Прокоп знал каждую яму от запруды перед лесом до конца села. Летом со сверстниками ловил руками раков. После ливней, когда прорывало дамбы от Липника до Бырново, на отмелях собирал, как грибы, трепыхающихся в полужидкой грязи карасей.

Управляющий имением Теофил Матковский заранее помечал высохшие и больные деревья, которые подлежали рубке. С помощью двух-трех нанятых крестьян пилили деревья, обрубали сучья и на закате привозили и складывали под крытый дранкой навес в дальнем углу кузнечного двора.

Толстые сухие метровые бревна кололи на крупные поленья, которые укладывали в виде колодца высотой около трех метров. Вокруг колодца складывали пирамиду из толстых поленьев, которую обкладывали более тонкими ветками и полуметровым слоем старой соломы. Солому в свою очередь обкладывали дерном, оставляя небольшое отверстие на самой вершине пирамиды.