Вдоль по памяти. Бирюзовое небо детства(СИ)

К концу сбора металлолома на школьном дворе наблюдалась, в основном, одна и та же картина. Сначала приходили старушки. Чаще всего это были бабушки сборщиков металлолома. Ковыряя палками в кучах металлолома, они выискивали свои поилки для цыплят, кормушки, обитые эмалированные кружки, дефицитные в то время в селе гири.

Иногда вытаскивали из груды металлолома совершенно исправные сапы без ручки или старый топор, на обушке которого еще можно отклепать сапу. Николай Григорьевич, наш директор, в таких случаях уходил к себе на квартиру или в классы.

Ближе к обеду в школу приходил бригадир тракторной бригады Иван Михайлович Навроцкий в сопровождении одного - двух механизаторов. Трактористы перебирали груды металлолома, а Иван Михайлович внимательно смотрел за каждым куском металла. В этот момент Николай Григорьевич всегда оказывался рядом и внимательно наблюдал за работой механизаторов. Периодически Иван Михайлович останавливал сортировку:

- Стоп !

Осмотрев деталь, снова кидал ее на груду металлолома. Мы неотрывно следили за взглядом бригадира. А бригадир уже смотрел на нашу огромную сковороду:

- Вытаскивай !

Внимательно осмотрев самую весомую нашу добычу, спросил:

- Кто нашел?

Иван Твердохлеб выступил вперед. На лице Николая Григорьевича появлялась веселая заинтересованность.

- Где нашел?

- На повороте лесополосы за конюшней. - отвечал Иван.

Иван Михайлович поворачивался к одному из трактористов:

- Плешко! Ты мне говорил, что отнес на склад старых запчастей. Пойдем искать на складе, или не надо?

- Не надо. - Плешко понуро стоял, как двоечник, не выучивший урока.

- Сейчас отнести на бригаду! Почистить, отмыть в солярке. Во вторник отвезешь в МТС, чтоб заварили угол. Запрессуешь сальник и отдашь Володе на склад!

Николай Григорьевич не вмешивался. С его лица не сходила легкая улыбка. Как только трактористы, нагруженные запчастями, уходили, мы кидались к Николаю Григорьевичу:

- Николай Григорьевич! Не вычитайте из нашего металлолома. Так тяжело было нести!

- Ладно. Засчитано. Вы ведь нашли в лесополосе. - смеялись его глаза.

Окрыленные победой мы разбредались по домам.

А с понедельника мы теряли интерес к сбору металлолома. Снова равнодушно проходили мимо брошенных кусков металла. Доступ на тракторную бригаду и гаражи снова становился для нас свободным.

Голодного видно не сытый,

А только голодный поймет!

А.Н. Плещеев

Нищие. Отголоски войны

В начале пятидесятых через наше село лежал маршрут многочис-ленных нищих. В селе их называли жебраками. Вспоминая, представляется, что все они были одеты в однообразно серые лохмотья.

Не могу сказать, через какие села лежал тогда их путь, но Елизаветовку они пересекали почти всегда с нижней части села в верхнюю. С долины до горы, как издавна говорили в селе. Шли они медленно, зигзагообразно двигаясь , чтобы не пропустить дворы на противоположных сторонах улицы. Подойдя к калитке, постукивали посохом, проверяя, нет ли во дворе собаки. Затем слышалось протяжное:

- Хозя-а-йка!

Если к дверям дома был прислонен веник, нищий шел дальше. Я не помню случая, либо рассказов, чтобы в отсутствие хозяев какой-либо нищий вошел во двор и что-нибудь украл. В одном из сел под Сороками, рассказывал дед, укравшего курицу нищего до полусмерти забили его же соплеменники. В село, где случалась такая кража, дорога нищим была заказана надолго.

Отношение к жебракам в селе было разным. К калитке, как правило, выносили кусок хлеба. В летнее время подавали яблоки, груши, сливы. В селе еще хорошо помнили недавнюю голодовку сорок седьмого. А бывало, увидев издали нищего, хозяйка прислоняла к дверям веник и уходила в огород.

Богобоязненные старушки, в ожидании встречи с всевышним, подавая, мелко крестили милостыню и нищего. Некоторые бабки, зазывали просящих милостыню во двор. Усадив на завалинку, давали кружку воды. Потом подолгу расспрашивали, кто откуда, какие села проходили, есть ли родственники, а так же другие подробности нищенского бытия.

Заходили за милостыней и к нам во двор. При виде нищих мне всегда становилось жутковато. Я старался отойти подальше так, чтобы между мной и нищим был кто-либо из моих родителей. Срабатывали распространенные среди детворы бездумные страшилки о том, что тех, кто не слушается или уходит далеко без спроса, заберут в торбу жебраки.

Был и суеверный страх перед всемогуществом нищих. Мама видела мое опасливое отношение к нищим и молча улыбалась. Ее тихая улыбка убедительнее всяких увещеваний внушала мне спокойствие и чувство безопасности.

Некоторые носили с собой колоду измочаленных карт. Усевшись на завалинке у старушки - матери не вернувшегося с войны сына, нищая раскидывала карты. Сюжет ясновидения не отличался многообразием. Карты рассказывали, что сын жив, сейчас в казенном доме, стал большим человеком и скоро приедет к матери погостить с бубновой дамой и внуками. От потерявшей было надежду матери провидица уходила нагруженной больше, чем обычно.