Вдова Его Величества (СИ)

— Видела. Не перебивай. Мерзкие твари. Мы одну загарпунили, размером с лодку. Человека могла бы пополам перекусить, да… сирены поменьше будут. Но и норовом погаже. Одни говорят, что они наполовину женщины, наполовину рыбы. Другие, что женщины и змеи, третьи вообще бают, что женского в истинном их обличье немного. Им я верю. Твари эти поют. И от пения их люди теряют разум. Их обуревает страх, заставляя прыгать в море, а там уже человеку с сиреной не справится. Кого-то они топят, кого-то живьем жрут…

— В моей ванной сирен не было.

— На севере водятся ундины. Эти зимой впадают в спячку, а летом подымаются вверх по течению, часто в рыбьих косяках скрываясь. Им для того, чтоб икру выметнуть, кровь нужна, горячая, свежая… в общем, летом на севере никто не рискует рыбачить в одиночку.

— Жуть какая.

Джио затянула повязку и подала рубашку.

— А то. Есть еще водники, что предпочитают глубокие омуты. В целом твари довольно безобидные, если, конечно, не имеешь обыкновения придремать на берегу.

— А если имеешь?

— Лучше не иметь. Утянут. Они все, сколь бы малы и немощны ни были, не побрезгуют ни кровью, ни силой.

— Почему?

— А что в твоих книгах пишут? — Джио помогла натянуть рубашку.

— Смотря кто. Многоуважаемый архижрец Кентррби уверен, что это свойство происходит от естественного желания тварей бездушных прикоснуться к творению богов нашего. И насытить голод душой. А кровь уже сопутствующее. А вот Аарон Баттрби уверен, что первична сила, именно потому существа… иные предпочитают одаренных.

— Ясно. Хрень.

— А на самом деле?

— На самом деле… сложно. Без красной крови ундина не жиреет, а значит, и икру не вымечет, сколько бы рыбы она ни сожрала.

— Значит, — Катарина стояла, обняв себя. В огромном зеркале она отражалась, до невозможности жалкая, ничтожная. — У меня в ванной завелась ундина?

Получилось улыбнуться.

— Хуже. Из всех тварей водных только одни с силой ладят. И… придется с дознавателем говорить.

— О чем?

— Обо всем, — Джио скомкала влажную простынь. — Болотники — это не шутка… болотники — это такая беда, что всем бедам беда… кровь от крови фоморов, а уж те выродки не нашего мира. А потому помалкивай, будь добра. И к завтраку спустись. Не хватало, чтобы слухи пошли. Люди, они боятся, а со страху на многое способны.

Глава 27

Дуглас устроился в низком кресле. Ноги вытянул, поставил на живот кружку с горячим медом, к которому прихватил кусок ржаного хлеба. И вид его, весьма умиротворенный, вызывал у Кайдена острое желание кого-нибудь убить.

Причем не столь и важно, кого…

Но вместо этого он вежливо сказал:

— Доброго утра.

И занял место во главе стола.

— Уже полдень скоро, — возразил Дуглас.

— Как проснулся, так и утро, — Кайден подтянул к себе блюдо с яйцом-бенедикт.

Кукурузные лепешки.

Зеленый соус.

Вино. И ветчина, нарезанная тончайшими ломтиками. Запахи будили куда лучше солнечного света, который казался чересчур уж ярким.

— Тоже верно, — Дуглас понюхал мед и сказал. — Тут леди Гленстон письмо прислала. Кое-что из последних новостей.

— Полезное?

— Как посмотреть. Его величество изволят жениться.

Кайден пожал плечами. Его это совершенно не касалось.

— Вдовствующая королева удалилась в монастырь…

— Сочувствую.

— Кому?

— Всем, — Кайден решительно разрезал яйцо, из которого на кукурузную лепешку потекла желтковая лава. — Так, а полезного?

— Полезного… не так давно на имя Его королевского Величества, да славится в веках его мудрость, поступила нижайшая просьба от некого лорда Терринтон об опеке над племянницей его супруги, которая в силу возраста и пережитых испытаний явно нуждается в родственной заботе.

— И?

— Прошение пока затерялось в канцелярии, но знающие люди утверждают, что за лордом стоят некие силы, обладающие немалым влиянием.

Это Кайдену не понравилось.

Категорически.

— Хуже всего, что прошение исходит не только от него. К лорду присоединился весьма уважаемый целитель, имевший возможность беседовать с несчастной. И он полагает, что перенесенные несчастья сильно повлияли на ясность мышления женщины.

— Несчастья?

Катарина не выглядела несчастной.

Совершенно.

Задумчивой. Печальной, но не несчастной.

— Смерть родителей, — Дуглас загнул палец. — Смерть мужа. Переезд в другую страну. Обычно этого достаточно, чтобы человек почувствовал себя несчастным.

Он смотрел на Кайдена едва ли не с жалостью. И это оскорбляло.

— Хочешь сказать…

— Она лжет, — Дуглас потянулся и с сожалением отставил недопитый мед. — Это очевидно. Но только в чем?

Лгала Катарина или нет, но сейчас она выглядела совсем не столь спокойной, как обычно. Она была бледна до серости, и щеки запали, обрисовав резкие скулы. Нос ее заострился, а под глазами залегли тени.

— Спасибо, — сказала она очень тихо, и тонкие пальцы коснулись шарфа, что укрывал шею. — Я… не знаю, к кому обратиться… и что случилось, тоже не знаю. Джио уверена, что я должна…

На бледной длинной шее след выделялся ярко.

Синий.

Нарядный.

Узкий. Один вид его заставил Кайдена закрыть глаза, в попытке совладать со взбунтовавшейся вдруг силой. Хотелось… убивать. Не так, как утром, но по-настоящему.

И клинки согласно взвыли.