Вдова из Последнего утеса

Ник Сазерлан появился в сопровождении десятка людей.

Так показалось вначале.

Причем, половина из них — явно люди короля. И не простые люди. Из всех Кейлен встречала только лорда Макмилана, он приезжал к отцу по делам. Советник короля? Зачем он здесь? Подтвердить королевскую волю?

Сазерлан — очень высокий, крепкий мужчина на таком же огромном вороном жеребце. Не мальчик уже, хотя возраст определить почти невозможно, но однозначно ясно, что лорд Никлас молод и полон сил. Было в нем что-то неуловимо-нечеловеческое, словно действительно той крови едва ли не большая часть. И эта сила чувствовалась без сомнений. Превосходство.

Так, что даже Говард, из которого высокомерие и снобизм всегда так и лезли, как пена, в разные стороны, начинал сутулиться и отводить глаза.

— Леди Кейлен! — Сазерлан спрыгнул с лошади и стоял, разглядывая ее. — Рад встречи с вами. Надеюсь, мы найдем общий язык. Так будет лучше для всех. По велению короля вы должны стать моей женой как можно скорее. Надеюсь, вы еще не успели выскочить замуж?

Ухмылка. И чуть подрагивают ноздри, словно он принюхивается. Изучает ее.

А если бы успела? Он бы это досадное препятствие устранил?

И это до дрожи пробирает.

Голос его — низкий и звучный, от которого словно вибрирует внутри. Завораживает. И хочется сжаться.

Но Кейлен старательно делает шаг вперед.

— Приветствую вас, лорд Никлас. Если король того требует, я подчиняюсь воле короля, — говорит она. — Но мой муж погиб совсем недавно, так что торопиться было бы неправильно.

Сазерлан — лорд, он давно уже правитель Йокланда, Тюленьих островов и Ледяных скал у побережья, а теперь еще рассчитывает получить Последний Утес. И он уверен, что сможет.

— Вы ошибаетесь, леди Кейлен, — Сазерлан подошел ближе и теперь смотрел на нее сверху вниз. — Тянуть не стоит. Этой земле нужен хозяин. Вы же и сами видите, какие беспорядки творятся. Нужна твердая рука. И не младенец должен управлять всем, а взрослый мужчина, умеющий вести дела и распоряжаться правильно.

Он уже готов распоряжаться. Смотрит спокойно и прямо.

Все они говорят это. Все. Приезжают один за другим и уверяют, что только они могут справиться.

Но сейчас выбора у Кейлен нет. С королем не поспорить.

— Лорд Никлас! — Говард стоит красный и злой. — Могу я увидеть этот указ короля? Дело ведь касается моей сестры.

Сазерлан широко ухмыльнулся с пониманием и легкой иронией. Говард попытается дергаться, но у него не выйдет.

— Безусловно, сэр Говард. Закон превыше всего. Каллум, — кивнул одному из своих, — покажи сэру Говарду бумагу.

Каллум не воин, скорее секретарь, худощавый, чуть нескладный, сутулый. Он достал бумагу с королевской печатью и протянул Говарду.

У Говарда ноздри нервно дрогнули, раздулись. Кейлен видела, как ему хочется всех этих людей прогнать и больше не пускать на порог. И даже притом, что их так мало… Он ведь не осмелится?

Развернул. Пробежал глазами. Дернулся. И Кейлен видела, что по мере чтения Говард начинает бледнеть, и все больше…

Даже не злость уже, ярость, и он едва сдерживался, чтобы бумагу не разорвать.

— Что это значит, лорд Никлас? — Говард почти зашипел сквозь зубы. — Король милостью своей отдает вам Последний утес, как единственному кровному родственнику Элмера Марнаха, заявившему свои права? Что это?

— Только в случае рождения девочки или внезапной смерти законного наследника лорда Элмера, сэр Говард, — Никлас широко улыбался. — Вы же все прочитали? Если родится мальчик, то наследником и лордом Утеса будет признан он.

Это почти насмешка.

Вот тут, надо признать, и у Кейлен все похолодело. Потому что это так явно значило одно — все решено уже. И большое благо, если она родит девочку, тогда, по крайней мере, за ее жизнь можно не волноваться так сильно. Но если мальчика… ему не жить. Мальчик станет препятствием.

Невольно обхватила живот, словно защищая… Как она может защитить? Даже Говард тут вряд ли что-то сможет сделать.

— Не стоит пугаться так, леди Кейлен, — Сазерлан подошел ближе, так, что ей пришлось теперь задирать голову. — Вам нечего бояться. Вы принадлежите сильному древнему роду и для меня честь взять вас в жены. Я даже как-то посылал вашему отцу письмо с просьбой вашей руки… Но Марнах успел раньше меня, да и вы были совсем девочкой. Теперь все изменилось. Думаю, вы сможете родить мне сильных и крепких наследников. Я вас не обижу.

И осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке, чуть приподнял подбородок, заставляя Кейлен смотреть ему в глаза… До дрожи. Глаза у него льдисто-голубые, холодные, словно и не живые вовсе.

И от этого холода почти останавливается сердце.

— Нет… — только и смогла шепнуть она.

— Не дрожи так, — улыбка на его губах такая же холодная, как и глаза. — Скоро все закончится. Потом ты привыкнешь. И все будет хорошо. Дня три-четыре на подготовку свадьбы хватит? — он понял голову, глянув на Говарда. — Не нужно никаких торжеств, только церемонию. Устраивать празднества сейчас было бы нечестно, по отношению к покойному лорду Элмеру.

Три-четыре? Как это может быть?

— Нужно, по крайней мере, две недели, — сказал Говард глухо. — Нужно известить соседей, иначе это будет неуважением по отношению к ним, они должны успеть приехать. Вы же ожидаете от них верности? Куда вы торопитесь?

— Не люблю тянуть. Но, возможно, вы правы, сэр Говард. Пусть будет неделя. Думаю, нам есть что обсудить с вами. И пока для меня готовят покои лорда Элмера, мы сможем поговорить с вами. Я бы немного выпил с дороги… А вы расскажете мне, как тут идут дела.

Говард, кажется, даже позеленел.

Сейчас покои Элмера занимает он… но теперь он уже не хозяин.

Но этот Сазерлан тоже!

— Вам приготовят гостевые покои, лорд Никлас, — сказала Кейлен твердо. — В покои моего мужа вы сможете переехать после свадьбы. Вы снова слишком торопитесь.

Сазерлан удивленно поднял бровь.

— По-твоему, если тянуть время, это что-то изменит?

— Как знать. Вы ведь торопитесь не просто так. Говард, а мне бумагу дай тоже.

Говард попытался было состроить недовольное лицо: «Да куда тебе?» Но отдал. А Сазерлан наблюдал за Кейлен с интересом, хотя под его взглядом читать было сложно, буквы от волнения прыгали перед глазами.

— Ищете подвох? — спросил он.

— Это ведь касается меня, я имею право знать, — сказала Кейлен.

Король с одобрением относится к браку и признает права Сазерлана…

Вот оно.

— «В случае, если других, более близких кровных родственников не найдется…» — прочитала она, голос дрогнул. — А если найдется? Ваши права уже не столь незыблемы, лорд Сазерлан. Поэтому вы торопитесь. Боитесь, что найдутся другие?

Он скривился, дернулся вырвать бумагу из рук Кейлен, но все же не стал.

— Кто? — почти резко поинтересовался он. Во взгляде мелькнуло что-то хищное. — Этот бастард? Он уже пытался претендовать на что-то? Нет? У нет никаких доказательств. Где он сейчас?

Он тоже все знает. Все знают, но никто не хочет признавать. Значит, права у Тодда действительно есть.

— Сэр Тодд сейчас в горах, — сказала Кейлен. — Но я уверена, он успеет вернуться к свадьбе.

— Что ж, пусть возвращается. Он будет почетным гостем, — Сазерлан ухмыляется так мерзко, что хочется врезать ему по морде. — А вам не стоит делать глупостей, Кейлен. Вы еще не понимаете, с чем играете.

* * *

— Он отобрал у меня кольцо! — Говард был в ярости.

И даже не ярость, это бессильная истерика, потому что сделать Говард ничего не мог. Вернее, мог бы, наверно, не отдать силой. Сейчас в замке по большей части его люди, а с Сазерланом почти никого. И все равно, открыто выступить против, значит выступить против короля. На это Говард не пойдет. Он даже не Последний Утес, он Летние сады потеряет, король не простит его.

— Это кольцо моего мужа и лорда Утеса, — сказала Кейлен. — Ты все равно не имел на него права.

— Он тоже не имеет! Не сейчас! Если уж так, то сначала должен жениться на тебе и вступить в права. Сейчас он никто!

Кейлен сидела в большом кресле, забравшись с ногами, обхватив живот, стараясь ровнее дышать. Было нехорошо, голова кружилась и не хватало воздуха, но идти на улицу, на башню, как раньше, она не могла. Стоило подняться и начинало тянуть внизу живота. А если посидеть — то вроде и ничего…

Но нехорошо все равно.

А тут еще Говард.

Нет, все возмущение брата Кейлен понимала, но сейчас было не до того.

Просто сидела и смотрела.

— А этот твой Тодд, он ведь клялся служить тебе? — вдруг спросил Говард. — Тебе и твоему ребенку? Насколько он хорош? Он ведь тролль отчасти… они ведь сильные, почти неуязвимые. Он ведь может этого Сазерлана убить?

— Тодд…

Похолодело внутри.

— Да. Ты ведь можешь приказать, правда? Он тебе служит. Ты можешь приказать ему… Кейлен, не смотри на меня так, подумай сама. Сазерлан угрожает твоему ребенку! Ты ведь понимаешь, он не остановится, не станет терпеть конкурентов. Сазерлану нужны свои наследники здесь, а не дети Элмера, он же это говорит почти прямо. Твой Тодд может его остановить?

В глазах Говарда лихорадочный блеск, он ходит по комнате от стены к стене, не находя места.

Возможно, это действительно единственный шанс.

Кейлен до боли закусила губу.

— Если я отдам приказ…

Тодд подчинится. И даже более того, он с готовностью сделает все, даже не по приказу, а по собственной воле, стоит только сказать…

— Нет, подожди! — Говард замер, остановил ее, не дал договорить. — Нельзя, чтобы это был приказ. Сазерлан герцог! Причем герцог, посланный сюда королем! Посланник короля. Если ты прикажешь убить посланника короля, тебя саму приговорят к смерти. Король не простит такого! Это не должен быть приказ, нельзя говорить прямо. Нужно намекнуть… Он ведь и сам понимает, чем все это грозит тебе. Он не даст тебя в обиду, нужно лишь намекнуть…

И все это так отчаянно не нравится Кейлен.

Пусть все так, пусть она готова защищать своего нерожденного ребенка любой ценой… но это неправильно.

— Если Тодд убьет Сазерлана, тогда король прикажет казнить его самого, — сказала она тихо.

— Да брось! — Говард даже усмехнулся, правда так нервно. — Король далеко. А Тодд… кто он такой? Солдат. Сын конюха. Его будут искать, но такому человеку всегда можно спрятаться, исчезнуть. Может быть, даже тролли заберут его к себе, как забрали его мать. Этот страж у Моста говорил с ним почти как с одним из своих… ну, я не знаю. Я уверен, что спрятаться от короля они ему помогут!

Тодд убьет Сазерлана, а потом исчезнет сам. Это ведь так удобно.

— Исчезнет и освободит тебе место?

— Кейлен, о чем ты говоришь?! — в голосе Говарда праведное возмущение. — Подумай сама, какие еще варианты у нас есть? Ты хочешь, чтобы твой ребенок остался жив? Мне кажется, это единственный выход! Если ты знаешь другой путь — предложи сама! Ну, предлагай! Твой Тодд никогда не хотел власти, ты знаешь. Это ведь даже ничего не меняет для него. Так будет лучше для всех.

— А если Сазерлан убьет его?

Было страшно.

Говард тяжело выдохнул, провел ладонью по лицу.

— Если не он, то кто, Кейлен? Ты ведь видела его? Ника Сазерлана! В нем ётунская кровь. Кто еще сможет справиться с ним? Я? Он свернет мне башку двумя пальцами, давай смотреть правде в глаза. Может быть, и Тодд не сможет. Но, может быть, он сможет позвать своих троллей себе в помощь? Он сделает это для тебя. Точно сделает. Нужно только, чтобы этот приказ исходил не от тебя… да… чтобы это было его решение, личное… — Говард задумался, и вдруг на его лице мелькнула улыбка. — И я даже знаю, через кого мог бы намекнуть ему.

* * *

Ник Сазерлан пришел с кувшинчиком горячего травяного отвара на меду, совсем как Тодд когда-то. Только еще бутылку вина для себя прихватил. Подтащил поближе к креслу, где сидела Кейлен, небольшой столик, поставил на столик все. Притащил из угла второе кресло для себя.

— Давай поговорим спокойно, Кейлен, — сказал он. — Я знаю, ты не ждешь от меня ничего доброго, боишься. Но я хочу заверить лишь, что бояться нечего.

Он налил ей в большой бокал горячего сладкого отвара, и себе тоже, но себе пополам с вином. Попробовал немного, довольно хмыкнул.

Кейлен ждала. Она разглядывала его, пытаясь прикинуть, насколько опасен он может быть. Сазерлан смотрел на нее прямо, без заискиваний, без ложных заверений, что желает только помочь, без глупых заверений в ее, Кейлен, неземной красоте.

С ним можно говорить прямо. Но это ничего не меняет.

— Возьми, выпей немного, — он пододвинул ей бокал. — Давай сначала о простом. Да, свадьба через неделю… Ты, конечно, уже понимаешь, как это бывает, ты вдова… хоть и не так долго была замужем. Я не трону тебя. Сейчас это только церемония, необходимая для передачи прав. У меня нет никакого желания насиловать беременных женщин, это ни к чему. Ты спокойно родишь, придешь в себя после родов, и тогда уже мы сможем закрепить наш брак на супружеском ложе как подобает. К тому времени мы узнаем друг друга получше и, кто знает, может, ты сама будешь этого хотеть. Почему нет? Только не нужно этих россказней о женской кротости и целомудрии, нормальная женщина хочет постельных ласк не меньше, чем нормальный мужчина, иначе женщины не заводили бы любовников. А я знаю, как сделать, чтобы женщине было со мной хорошо.

Прямо и откровенно. И ухмылка на его губах.

Так, что щеки вспыхивают нестерпимо. И даже сомнений нет — лорд Никлас точно знает, как нравиться женщинам.

Кейлен взяла, отпила из бокала немного. Горячий и ароматный… но сердце так колотится, что успокоиться не выйдет никак.

Сазерлан выпил тоже, одним большим глотком — едва ли не половину. Нахмурился.

— Теперь о твоем ребенке, — сказал он. — Я знаю, тут ты всегда будешь видеть угрозу во мне, и основания у тебя есть. Мне нужны свои дети как наследники, не буду обманывать тебя. Я надеюсь, ты мне этих детей родишь. Если сейчас, от Элмера, ты родишь девочку, все вообще будет просто и хорошо. Но даже если мальчика, всегда можно что-то придумать. Я не убийца и не чудовище. Хочу сказать сразу, что даже если ты родишь мальчика, то сейчас, в ближайшие годы, я не намерен предпринимать никаких шагов. Пусть растет, я позабочусь о нем. В какой-то степени твой сын будет гарантом моих прав, пока все не привыкнут видеть меня в Последнем утесе. Как лорд-протектор, так удобнее. А потом, когда мальчик повзрослеет, он может отказаться от прав наследования. Посвятить себя служению… чего-нибудь. Богам, рыцарским орденам, которые требуют обетов безбрачия… может быть, придумает что-то еще. Он найдет для себя другой путь, и не будет мешать мне. И тогда для меня не будет никакого смысла трогать его. Он вырастет здесь и получит все лучшее, но как если бы он был, предположим, вторым сыном, не первым. Только и всего.

— Вы хотите лишить моего сына законных прав, — сказала Кейлен. — И, вместе с тем, хотите, чтобы я была благодарна вам за это?

Сазерлан покачал бокал в руке, поставил на стол и как-то вдруг подался вперед, его глаза потемнели.

— Я хочу, чтобы ты понимала все правильно с самого начала, — сказал он. Пока еще не угроза в голосе, что-то близкое. Страшное. Рокочущее. — И чтобы не питала иллюзий. Хочу быть с тобой честным. Не делай глупостей, и тогда ты и твой ребенок будете жить счастливо. Уж точно не хуже, чем с этим лживым поддонком Элмером! Только не говори, что любила его. Ты ведь умная женщина, Кейлен.

Кейлен молчала. Тут нечего сказать. Когда тебе угрожает тот, кто заведомо сильнее, лучше молчать и слушать, и делать выводы.

— К тому же, — Сазерлан вдруг засмеялся, откинулся назад, разглядывая ее, — ты не думала, что будет, если сейчас ты родишь мальчика, а мне потом пятерых девок? Как знать, а? Может за эти… сколько? Десять-пятнадцать лет я успею к парню так привязаться и поверить в него, что признаю своим наследником. Чего в жизни не бывает? Давай не делать никаких поспешных выводов и шагов сейчас. Расслабься. В ближайшие годы для тебя точно ничего не изменится. А потом… мы как-нибудь договоримся.