Вдова поневоле

– Но… но, по-моему, мистер Ники оставил Баунсера из самых лучших побуждений, – примирительно сообщила миссис Чевиот. – И он обещал быстро вернуться. Как вы думаете, вам не удастся как-нибудь передать мне поднос с бутербродами и кофе? И может, вы сумеете подвинуть тот столик так, чтобы я могла дотянуться до него. Тогда я по крайней мере смогу заняться штопаньем скатертей.

Поначалу складывалось впечатление, что Баунсер не позволит производить перестановку мебели в библиотеке, но миссис Барроу пришла удачная мысль подкупить пса огромной мозговой косточкой. Он схватил кость и улегся, держа ее обеими лапами. Потом Баунсер принялся грызть кость и ни разу не выразил неудовольствия, пока к стулу, на котором сидела Элинор, придвигали столик. Девушке показалось, будто Баунсер так сильно увлекся костью, что забыл обо всем на свете, и она решила предпринять осторожную попытку покинуть стул. Однако миссис Чевиот зашла чересчур далеко, и ей пришлось торопливо вернуться на свое место. После возвращения пленницы Баунсер успокоился и снова занялся костью. Как и думала Элинор, у него оказались крепкие и острые зубы.

Когда в комнату осторожно вошла миссис Барроу с подносом, Баунсер подозрительно посмотрел на нее и на какое-то время оставил кость, не зная, что выбрать: кость или содержимое подноса. Потом он, очевидно, решил узнать, что находится на подносе. Пес поднялся и приблизился к столу. Миссис Барроу сказала ему, чтобы он убирался, за что и поплатилась: пес выгнал ее из библиотеки, а сам вернулся к подносу. Элинор предложила Баунсеру корку, от которой тот с презрением отказался. Он снова взялся за свою кость и еще какое-то время с большим удовольствием грыз ее. В конце концов пес наелся и спрятал кости под одну из диванных подушек.

– Отвратительное животное! – сердито отругала собаку Элинор. – Надеюсь, твой хозяин поколотит тебя!

Пес презрительно зевнул, вновь растянулся перед камином и возобновил охрану Элинор.

Ники вернулся в Хайнунс только в пять часов. К этому времени миссис Чевиот находилась в таком взвинченном состоянии, что с удовольствием надрала бы ему уши. Дверь юному мистеру Карлиону открыл Барроу, который, очевидно, и сообщил юноше, что его план провалился. Ники отправился в библиотеку.

– О, кузина Элинор, прошу прощения! – с веселым смехом извинился Николас Карлион. – Вы так и просидели на этом стуле весь день? Конечно, вам не до смеха, но уж очень это забавно! – Он нагнулся над Баунсером, который радостно запрыгал вокруг хозяина. – Ах ты, негодник, что ты тут натворил? Хороший пес, хороший! Лечь! Лечь!

– Он у вас вовсе не хороший пес, а ужасный и плохой! – сердито возразила Элинор. – Вам хорошо стоять и весело смеяться, расхваливая это мерзкое животное, но я на вас страшно рассердилась!

– Мне очень и очень жаль! – искренне произнес Ники. – Только Баунсер ни в чем не виноват. Он не совсем правильно меня понял. Это же надо так бдительно охранять, что все это время не разрешить вам и шагу ступить! Ну, сами подумайте, как же мне не хвалить его? Видите ли, честно говоря, я очень сомневался, что он станет вас охранять. Вы должны признать, что Баунсер умная собака!

– Ничего я не собираюсь признавать! – воинственно заявила Элинор, вставая и поправляя юбки. – Я считаю вашего любимца животным с очень ограниченным интеллектом… А теперь позвольте полюбопытствовать, чем вы занимались все это время? И где ваш брат?

– О, Нед не приехал со мной, – беспечно ответил Ники. – Когда я вернулся домой, дворецкий сообщил мне, что он отправился в Лондон и, скорее всего, вернется только завтра. Но не сердитесь, мадам. Я с удовольствием заменю его и останусь с вами. Мы поймаем этого любителя лазить по чужим домам, а Нед даже не узнает об этом! Вот увидите, смеху-то будет!

– Ники, хочу вас предупредить, что не вижу во всем этом абсолютно ничего смешного! – сурово заявила Элинор. – Если лорда Карлиона нет дома, тогда я вынуждена настаивать на том, чтобы вы заколотили дверь в саду.

– О нет, мне пришла в голову просто блестящая идея! – беспечно возразил Ники. – Если вы не будете возражать, я готов провести всю ночь в той маленькой комнатке на втором этаже. Если кто-нибудь надумает подняться по потайной лестнице, он попадет ко мне в руки!

Разгневанная вдова со всей определенностью дала понять юному мистеру Карлиону, что никакая другая идея не могла вызвать у нее больше возражений, чем эта. Юноша решил обратить все в шутку и принялся просить прощения.

Двадцать минут Элинор выслушивала красноречивые доводы юного мистера Карлиона, и ее решимость не позволять ему оставаться в спальне с потайным стенным шкафом постепенно начала ослабевать. Это произошло частично потому, что у нее было доброе сердце, а частично потому, что она обладала немалым опытом общения с юными джентльменами и прекрасно знала, как трудно их в чем-нибудь убедить, когда они не хотят слушать никаких доводов. Наконец миссис Чевиот окончательно сдалась и кисло разрешила ему поступать, как он считает нужным, добавив, что сама умывает руки.