Вдребезги

– Это ж театр! – возразил Майкл.

– Во-первых, они дадут тебе основы актёрского мастерства, – сказал Джеймс. – А во-вторых, это очень престижное заведение, с его подготовкой у тебя будет преимущество. И, в-третьих, – добавил он, – ты не сможешь сказать, что я тебе чем-то помог. Пробиваться будешь сам. Своей упрямой башкой.

Майкл молчал, пытаясь найти хоть одно возражение. Джеймс смотрел на него сердито, явно готовясь отвечать на очередные отговорки.

– Если ты мне сейчас скажешь, что не хочешь стать актёром, я тебе врежу, – предупредил Джеймс. – Вот прям по рёбрам. И не посмотрю, зажили они или нет. Посмотри мне в глаза и скажи, что не хочешь. Что у тебя смысл жизни – засветиться в титрах, которые всё равно никто не читает. Ты вот читаешь титры после фильма? Или ты хочешь, чтобы твоё имя на афише в первом ряду печатали? Только ответь честно. – Джеймс шмыгнул носом, но глаза у него были сухие и строгие. – Если твоя мечта – быть никому не известным дублёром, который прыгает с крыши вместо главного героя, я отстану, обещаю.

Майкл посмотрел на свои пальцы и провёл языком по зубам. Он пытался придумать ответ, но не мог. Внутренний голос затих. Хоть бы какую подсказку дал, что ли. Посоветовал. Съязвил. Пошутил на худой конец.

Чего ты хочешь от жизни, Майкл?.. «Таурус» или «Оскар»?.. Красную ковровую дорожку или новый гипс?.. Лицо на обложке или «ой, а мы думали, трюки на компе рисуют»?..

Чего ты хочешь – сделать по-своему просто из упрямства – или чтобы человек, которого ты любишь, спокойно спал по ночам?..

– Ладно, – сказал Майкл.

Джеймс затаил дыхание.

– Ладно?..

– Ладно. Ты прав. Я пойду на твои курсы, – сказал Майкл.

У Джеймса дрогнули губы.

– Правда?.. – шёпотом переспросил он.

– Я не хочу, чтобы ты всё время боялся звонка из больницы, – сказал Майкл и вдохнул полной грудью. Показалось, что с плеч свалилась огромная тяжесть. – Это херовое будущее. Мне такого не надо.

Джеймс кинулся ему на шею, не рассчитал сил, уронил на кровать.

– Я знаю, ты привык мечтать о другом, – торопливо зашептал он, нависнув над Майклом. – Но ты же мечтал о кино! Ты говорил, просто не видишь других путей, кроме как в каскадёры… А они есть!.. Их много!..

– Связался я с тобой на свою голову. – Майкл улыбался, запустив пальцы Джеймсу в волосы. – А если разонравлюсь, когда приличным человеком стану?..

– Ты-то?.. – Джеймс фыркнул. – Станешь обязательно. Но я буду всегда знать, что где-то внутри, – он постучал ему по груди костяшками пальцев, – ты останешься грубым, невежественным чавом.

Льюис сидел в гостиной за ноутбуком.

– Нам всё нравится, – сказал Джеймс, спустившись на первый этаж.

Тот поднял глаза от монитора:

– Супер! Тогда спишемся в конце мая. Идите, провожать не буду, – он махнул рукой и затрещал по клавишам в бешеном темпе.

– Мне надо домой, – сказал Джеймс, когда они вышли на улицу. – Экзамены скоро, пора уже делом заняться.

– У меня сегодня тоже дела, – сказал Майкл. – Созвонимся завтра.

– Что за дела? – с любопытством спросил Джеймс.

– Да ерунда. Приятель один попросил с машиной помочь.

Джеймс вдруг насторожился. Нервно поправил ремень сумки через плечо.

– У тебя всё в порядке?.. – вдруг спросил он.

– Ну да, – удивился Майкл.

Беспричинная тревога всё равно кольнула – но он решил, это почти зажившие рёбра дают о себе знать, и машинально потёр бок. Джеймс положил ему руку на предплечье, нахмурился.

– Да всё в порядке, – Майкл обнял его, прижал голову к своей груди.

– Наверное… Что-то нервы шалят, – вздохнул Джеймс. – Не могу поверить, что ты согласился.

– Тебя поди переспорь. Упрямый, как ирландец.

– Как шотландец.

Они постояли, обнявшись, посреди улицы. Майкл чувствовал, как колотится сердце. Повторял себе, что всё хорошо, просто волнение – как-никак, целую жизнь менял.

– Мне пора, – сказал Джеймс.

– Угу, – Майкл не разжимал рук. Ему тоже было пора, если он хотел успеть на автобус до Ливерпуля.

– Позвони мне завтра. Давай вечером сходим куда-нибудь. Давай приедем сюда завтра и пройдёмся. Посмотрим, как тут люди живут.

– Угу, – сказал Майкл.

– Мне правда пора, – попросил Джеймс. – Мне эссе писать, а я даже книгу не открывал.

Майкл не мог разжать руки, только кивал. Дышать было трудно.

– Знаешь что, – Джеймс поднял голову. – А поедем завтра ко мне. Поможешь готовиться. Я на тебе буду проверять, насколько доступно излагаю мысли.

– Ого. Это серьёзно, – сказал Майкл. – Я ж у тебя ещё ни разу не был. А предки будут не против?..

– А мне всё равно, – резко сказал Джеймс. – Это и мой дом тоже. Не хочу больше делать вид, будто тебя не существует.

Они долго целовались на прощание.

Джеймс уходил по залитой солнцем улице, Майкл смотрел ему в спину и почему-то никак не мог избавиться от мысли, что больше никогда его не увидит.

Третий рейс из Ливерпуля был последним. Майкл твёрдо решил не рисковать дальше. Он заберёт себе последние четыре сотни, добавит в копилку и распрощается с прежней жизнью. Пусть катится ко всем чертям. Впереди его ждала совсем другая судьба. До неё оставалось всего ничего – оставить машину по прежнему адресу, встретиться с Индри, отдать ему сотню.